На правах рукописи
Толстова Галина Александровна
Старообрядческая конфессиональная лексика
в письменной речи Агафьи Лыковой
Специальность – 10. 02. 01 – русский язык
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Кемерово
2007
Работа выполнена на кафедре русского языка и культуры речи Красноярского государственного педагогического университета
им. В.П. Астафьева
| Научный руководитель: | кандидат филологических наук, доцент Людмила Григорьевна Самотик | |
| Официальные оппоненты: | доктор филологических наук, профессор Александр Дмитриевич Васильев кандидат филологических наук, доцент Алексей Валерьянович Михайлов | |
| Ведущая организация: | Хакасский государственный университет |
Защита состоится «30» мая 2007 г. в «10» часов на заседании диссертационного совета Д 212.088.04 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет» по адресу: 650043, Кемерово, ул. Красная, 6.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет».
Автореферат разослан « » 2007 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета,
кандидат филологических наук, доцент О.А. Булгакова
Диссертационная работа посвящена исследованию старообрядческой конфессиональной лексики письменной речи старообрядки А.К. Лыковой.
Актуальность исследования. Исследование старообрядческой конфессиональной лексики является актуальным в современной науке, так как в отечественной лингвистике данная группа слов до сих пор практически не рассматривалась. Если лексика вероисповедной сферы официального православия становится предметом научного интереса в постсоветское время, конфессиональная лексика других православных вероисповеданий продолжает оставаться неизученной. Данное диссертационное исследование призвано заполнить эту лакуну.
Объектом диссертационного исследования являются тексты писем старообрядки Агафьи Карповны Лыковой.
Предмет исследования – старообрядческая конфессиональная лексика идиолекта.
Цель исследования – выявить особенности конфессиональной лексики в речи старообрядки Агафьи Лыковой.
Для достижения поставленной цели выдвигаются следующие задачи:
- создать фактическую базу исследования на основе прочтения письменных текстов и переложения рукописных текстов в машинописные;
- лексикографически обработать тексты, представить в Словаре, проанализировать систему лексики письменного варианта языка А.К. Лыковой;
- выявить конфессиональную лексику и описать особенности ее функционирования, показать ее специфику на фоне общей лексической системы;
- провести сравнительно-сопоставительный анализ конфессиональных слов в словарях современного русского языка, исторических, диалектных и богословских;
- представить количественную характеристику слов.
При исследовании конфессиональной лексики идиолекта должны учитываться следующие моменты:
- изучение идиолекта должно осуществляться в направлении расширения границ исследования: языковая личность (ЯЛ) – диалектная ЯЛ – социальная ЯЛ;
- включение в лингвистические исследования старообрядческой ЯЛ как представителя этноконфессиональной среды должно производиться с учетом объективных условий функционирования говора в замкнутой обособленной системе;
- исследование старообрядческой конфессиональной лексики должно осуществляться в неразрывной связи с лексикой православной религии и христианства, так как является их неотъемлемой частью;
- рассмотрение на базе старообрядческой конфессиональной лексики вопросов трансформации лексики православия должно осуществляться с учетом экстралингвистических факторов.
Материалы и источники исследования. В основу исследования нами положена коллекция писем старообрядки, хранящаяся в отделе редких книг и письменных источников Красноярского краевого краеведческого музея. Комплектование материалов проводилось в Литературном музее (филиале Красноярского краевого краеведческого музея) Г.А. Толстовой ведущим специалистом музея и автором исследования. В коллекции 99 письменных источников (Приложение 2), из них 91 письмо, 4 документа (командировочные удостоверения участников экспедиций) хранятся в Красноярском краевом краеведческом музее [Приложение 2: 1-76, 78, 79, 82-95 - КККМ о/ф 10981/7]; 1 письмо – в фондах Музея горнорудного дела (г. Абаза, Хакасия) [Приложение 2: 77]; тексты на спиле дерева и куске домотканого холста – в фондах Минусинского краеведческого музея им. Н.М. Мартьянова (в/ф 2637/58; в/ф 2637/59) [Приложение 2: 80-81]. В коллекции 56 оригиналов, 43 копии.
Методы и приемы
В качестве основных методов исследования выбраны методы научного описания и сравнительно-сопоставительный, включающие приемы наблюдения, классификации, интерпретации, контекстного анализа и количественного подсчета (в диссертационном исследовании выявлена частотность словоупотреблений конфессиональных слов в зависимости от социальной дифференциации – отношения к старообрядческой среде адресатов писем).
В работе использовались методы сбора материала: анкетирование, интервьюирование, экспедиционный; приемы его первичной обработки: сплошной выборки, переложения рукописного текста в печатный; лексикографический метод.
Уникальный материал диктует неординарный подход в использовании лексикографического метода. Серьёзное внимание уделяется расшифровке всех событий и фактов, происходивших в жизни ЯЛ. Тщательная работа проведена по атрибутированию антропонимов, т.к. окружение, среда формируют мировоззрение и психологию, в новых условий проживания наблюдается трансформация сознания языковой личности, что сказывается и на функционировании языка.
Анализ семантики лексических единиц старообрядческой конфессиональной лексики, представленных в письменной речи ЯЛ, проводится через сравнение с данными словарей. В качестве сопоставительного материала выбран ряд лексикографических источников.
Из толковых словарей современного русского языка базовым явился «Словарь русского языка» под ред. А.П. Евгеньевой (МАС); из исторических словарей использованы «Старославянский словарь (по рукописям XXI веков)» (СС), «Словарь древнерусского языка XIXIV вв.» (CXIXIV), «Словарь русского языка XIXVII вв.» (СXIVXVII), «Словарь русского языка XVIII в.» (СXVIII). Основным словарем среди исторических лексикографических источников нами определены «Материалы для Словаря древнерусского языка» И.И. Срезневского (Срез). Выбор этого источника обусловлен, во-первых, высокой оценкой этого бесценного труда лингвистами: в Словаре И.И. Срезневского (А.Д. Васильев); во-вторых, тем, что остальные исторические словари изданы не в полном объеме (CXIXIV 7 томов, до «пращоуръ»; CXIXVII 27 выпусков, до «старицынъ», CXVIII 15 выпусков, до «обломаться»), хотя мы учитываем тот факт, что лексика древнерусского периода полнее отражена в последних словарях. Приводятся в работе также данные «Словаря архаизмов» (СА).
Из богословских словарей использованы «Полный церковно-славянский словарь» Г. Дьяченко (ПЦС), «Полный православный богословский энциклопедический словарь» (ПБС), «Словарь православной церковной культуры» Г.Н. Скляревской (Ск), привлечены к исследованию также «Христианство: энциклопедический словарь» (Хр), «Православная энциклопедия», «Большой путеводитель по Библии», (БПБ), «Справочный богословский церковно-исторический словарь» протоиерея Л. Петрова (БЦИС). По мнению С.А. Смирновой, сведения энциклопедического характера, включающиеся в словарную статью, позволяют в какой-то мере восстановить утраченный когнитивный фон (Смирнова 2005).
Среди словарей этого блока особое место занимают старообрядческие издания: «Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы: Опыт энциклопедического словаря» Вургафта С.Г., Ушакова И.А. (Ст) и «Старообрядчество в России: Энциклопедический иллюстрированный словарь» (СР). Из диалектных словарей предпочтение отдается «Толковому словарю живого великорусского языка» В.И. Даля (ДТ), так как в «Словаре русских народных говоров» под ред. Ф.П. Филина и Ф.П. Сороколетова (СРНГ) пласт лексики вероисповедной сферы представлен только при наличии специфических диалектных особенностей (не в прямом толковании лексических единиц). Остальные лексикографические источники (региональный исторический словарь, диалектные сибирские и региональные – Приенисейской Сибири), этимологические словари использованы нами по принципу дополнения. Для наглядного отражения этимологии, исторического прошлого слова, лексической формы слова отдельные примеры показаны в многообразии: примеры слова на греч., лат., ст.-слав. и совр. русском. Особенно это касается заимствованной лексики (грецизмов): крьстиэнъ и крьстиэнинъ, -а, м.,,, христианин kest'an: [СС: 297]; крьстиэныни, ж.,, (!) христианка kest'anka [СС: 297].
Весь комплекс представлен данными 39 словарей, которые разбиты на 9 блоков. В диссертационном исследовании сохранена система сокращений, аббревиатур и правописание слов лексикографических источников.
К исследованию привлечены дополнительные материалы: аудиокассеты с записью речи А.К. Лыковой и других членов семьи, окружения старообрядческой семьи – 41 аудиокассета (Приложение 3). Информант общается с собеседниками и строит тексты дифференцированно. Большая часть текстов представляет диалоги, имеются монологи и групповые беседы, представлены также записи молитв, духовных стихов (в том числе сохранившегося только в семье Лыковых «Стиха о разорении Оленевского скита на Нижегородчине»), исторических песен («Песнь о вещем Олеге», «Повесть о князе Владимире»), что также представляет интерес для лингвистов, которые отмечают сохранение произносительных норм древнерусского языка у старообрядки (Слесарева, Маркелов 1989). Сбор устных текстов проводился в естественных условиях, в родной для ЯЛ среде. Привлечены также записи бесед и интервью с другими старообрядцами во время экспедиций (Приложение 3: 42-46).
Использованы в сопоставлении и другие фоновые материалы (Приложения 3-6).
Научная новизна заключается в следующем:
1) первый опыт исследования языковой личности микросоциума;
2) первое исследование речи отшельницы, нетипичной по условиям формирования языковой личности (в 34 года в первый раз услышала речь основных носителей русского языка);
3) первый опыт исследования языковой личности, сформировавшейся в условиях слияния (сосуществования) двух говоров (акающего со стороны матери и окающего – со стороны отца);
4) первое исследование нетипичного функционирования русского языка: контакты с основными носителями русского языка ограничены и на сегодня;
5) впервые в языке идиолекта исследуется письменная речь языковой личности;
6) первый опыт исследования старообрядческого идиолекта;
7) впервые в лингвистике исследуется конфессиональная лексика старообрядческой среды;
8) впервые лексика религиозной сферы рассматривается на живом материале – повседневной речи современницы (названные ранее исследования лексики религиозной сферы проведены путем выборки лексических единиц из словарей или из текстов проповедей).
Данная диссертационная работа может стать началом системного исследования конфессиональной лексики старообрядцев.
Практическая значимость заключается в том, что собраны, систематизированы, введены в научный оборот уникальнейшие материалы – письма и записи устной речи старообрядки-отшельницы.
Теоретические выводы и языковой материал находят применение в учебно-педагогической практике по лексикологии, диалектологии, на спецкурсах и спецсеминарах по сибирской диалектологии; «Словарь языка Агафьи Лыковой» используется в Томском государственном университете, в Красноярском государственном педагогическом университете, в Ачинском педагогическом колледже; автором осуществлялось научное руководство работами учащихся школ по старообрядческой тематике, результатом явились призовые места на районных и краевых школьных научно-практических конференциях по краеведению и успешное участие во Всесоюзном конкурсе «XX век: Человек в истории России» (2003 и 2004 гг., г. Москва); в музейной практике чтение лекций «История сибирского старообрядчества», проведение мероприятий «Мир старообрядчества», «Живой уголок русского языка», экскурсионно-лекционные занятия по старообрядческой тематике в Литературном музее г. Красноярска; использование результатов исследования в экспозиционно-выставочной работе в Красноярском краевом краеведческом, в Минусинском региональном краеведческом, в Железногорском городском музеях; использование материала «Словаря языка Агафьи Лыковой» при формировании музейной коллекции по семье Лыковых (культовые и этнографические предметы, письменные источники, реконструкция внутреннего и внешнего убранства жилища семьи Лыковых).
На защиту выносятся следующие положения:
1) сакрально-богослужебная лексика в письменной речи АЛ отражает основу мировосприятия старообрядческой языковой личности;
2) состав сакрально-богослужебной лексики включает в себя категории слов: старообрядческую конфессиональную и православную;
3) конфессиональная лексика является проявлением специфических особенностей старообрядческой ЯЛ.
Апробация. Выступления с сообщениями: «Особенности писем Агафьи Лыковой» на III Международной научно-практической конференции «Старообрядчество: история и современность, местные традиции, русские и зарубежные связи» (Улан-Удэ, 26-28 июня 2001 г.); «Лексика семейного диалекта» на научной конференции, посвященной десятилетию Регионального лингвистического центра Приенисейской Сибири (Красноярск, 7-8 декабря 2001 г.); «Феномен Агафьи Лыковой» на Международной научной конференции молодых филологов «Актуальные проблемы русского языка и литературы» (Красноярск, 19-20 ноября 2003); «Роль старообрядцев в освоении Сибири» на IV Всероссийской научной конференции «Наука, образование в системе культуры: Сибирь и Россия: освоение, развитие, перспективы» (ноябрь 2005 г.); «Полуустав в XXI веке (коллекция писем А. Лыковой в фондах КККМ)» на Первых музейных научно-образовательных чтениях «Сквозь века несущие свет», посвященных Дню памяти святых Кирилла и Мефодия (Красноярск, 24 мая 2006); «Конфессиональная лексика в языке Агафьи Лыковой» на научной конференции, посвященной 25-летию факультета филологии и журналистики Красноярского государственного университета (Красноярск, 25-26 мая 2006 г.); «Библеизмы в письменной речи Агафьи Лыковой» на XVII Мартьяновских краеведческих чтениях в Минусинском региональном краеведческом музее (г. Минусинск, 11-13 декабря 2006 г.); лекция «Традиции духовной культуры старообрядцев» в цикле «Мировая художественная культура: Культура Древней Руси» на курсах повышения квалификации ГОУ Красноярского краевого научно-учебного центра кадров культуры (24-29 апреля 2006), проведение цикла занятий по старообрядческой теме: «Мир старообрядчества (Лыковы и другие)», «Старообрядцы Восточной Сибири», «Язык старообрядцев (язык Агафьи Лыковой как отражение старообрядческого сибирского диалекта)», выступления на аспирантских семинарах и заседаниях кафедры.
Результаты исследования по теме отражены в 9 статьях и публикациях автора, в том числе в реферируемом Вестнике КрасГАУ.
Структура и объем: диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, списка лексикографических источников, списка использованной литературы, списка сокращений, Приложений.
Первая глава посвящена исследованию конфессиональной лексики в письменной речи старообрядки Агафьи Лыковой, включает группы лексем специфической старообрядческой лексики и лексем, известных в общенародном языке, но в речи Агафьи Лыковой имеющих определенные отличия в семантике.
Во второй главе рассматриваются лексемы, известные в лексике официального православия, имеющие в языке А.К. Лыковой отличия в семантике.
В Заключении подведены основные итоги исследования.
Приложения содержат материалы «Языковая личность», список письменных источников, список аудиокассет с записью речи А.К. Лыковой и её окружения, фоновых материалов (список писем А.К. Лыковой от разных адресатов, список писем других старообрядцев, список воспоминаний о семье Лыковых, список старообрядцев разных согласий, отвечавших на вопросы Г.А. Толстовой об особенностях культовых отправлений), именной указатель адресатов и адресантов писем, список публикаций в прессе о семье Лыковых, образцы писем А.К. Лыковой.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении обоснована актуальность темы, сформулированы цели и задачи исследования, раскрыта научная новизна, определены основные положения, выносимые на защиту. Представлен обзор научно-исследовательской литературы по теме «Лексика религиозной сферы православия в русском языке», обоснована принятая в исследовании терминология.
Язык социума чутко реагирует на все изменения действительности.
В XX в. вследствие общественно-политических событий лексика религиозного характера табуировалась, со временем стала переходить в пассивный словарный состав языка, используясь в основном во фразеологизмах и афоризмах. Вытеснение религиозно-философской лексики в советское время из общенародного языка отмечается лингвистами (Скляревская 2000; Михайлова 2004 и др.). В наши дни наблюдается активное вторжение в язык и культуру реалий, связанных с возрождением большого пласта духовной жизни народа – христианства (Гулакян 1993). Исследователями отмечается активизация функционирования лексики религиозной и церковной сферы в речи носителей русского языка, связанной с переменами в политической, социальной и культурной жизни России на рубеже XX-XXI вв., религиозная лексика перешла в активный словарный запас (Михайлова 2004; Смирнова 2005; Какорина 2000).
Новые исследования лексики религиозной сферы (условно так назовем) разрабатывают ее в разных направлениях. Концепты религиозной сферы рассматриваются в различных дискурсах: в общекультурном (Забияко 1998; Булавина 2003, 2003; Родионова 2000) и религиозном (Карасик 2004; Никитина 1995; Шмелев 1999). В работах лексико-семантического направления исследуется происхождение, развитие и изменение значения слов лексики религиозной сферы (Волков 1998; Москвина 1998; Сергеева 1999, 2000; Горюшина 2002; Михайлова 2004). Имеются исследования, где разрабатываются аспекты функционирования религиозно-проповеднического стиля (Крысин 1996; Агеева 1998; Шмелев 1999; Грудева 1999; Климчукова 2001; Крылова 2000, 2001; Расторгуева 2005 и др.). Ряд работ посвящен анализу церковно-религиозных концептов (Степанян 1984; Верещагин 1993, 2001; Листрова-Правда 1996; Какорина 1996; Смирнова 2005; Ваниева 2005). Имеются работы, посвященные фразеологии церковно-религиозной сферы употребления (Харазиньска 1987; Гак 1997; Оноприенко 1997; Карасик 2004; Прибытько 2002; Булавина 2003; Ваниева 2005).
Однако многие аспекты лексики религиозной сферы остаются неразработанными. В поле зрения исследователей попадает лексика, функционирующая в официальном православии, известная в общерусской (или общероссийской) культуре, религиозная лексика, зафиксированная историческими или современными толковыми словарями. Нет в отечественной лингвистике исследований, посвященных православной религиозной лексике конфессий, например старообрядчества. Под конфессией мы понимаем разновидность той или иной религии, того или иного вероисповедания (Скляревская 2000).
В основу существующих в лингвистике определений положен принцип отражения классифицирующего именования. В работах учёных предлагается ряд терминов: религиозная лексика (Климчукова 2001; Тимофеев 2001), церковно-религиозная (Крылова 2000, 2001; Булавина 2003, 2004), церковная (Петухова 2003), термины конфессионального характера (Горюшина 2002), религионимы (Михайлова 2004), конфессиональная лексика (Какорина 1996), лексика православной веры (Смирнова 2005), сакрально-богослужебная лексика (Королева 2003). Предметом исследований во всех названных работах при этом является лексика вероисповедной сферы православной религии, но термины имеют разное содержание.
В рассмотренных работах прослеживается установившаяся практика, традиция разграничения лексики религиозной сферы по принципу функционирования: а) "религия" как отражение духовной сферы (философские понятия, соотносимые с понятием "вера"); б) "церковь", как организация, осуществляющая богослужебную деятельность.
В научной литературе нет единого определения пласта лексики, отражающей религиозную сферу. На наш взгляд, единого термина подобрать невозможно (свидетельством чему и является неоднозначная терминология в исследованиях), так как это обусловлено, прежде всего, неоднородностью, многозначностью понятия религиозный, разными подходами к изучению лексики данной сферы.
Обзор лингвистических исследований вероисповедной лексики показывает: 1) отсутствие общепринятых подходов в ее изучении и классификации; 2) отсутствие работ по исследованию вероисповедной лексики носителя русского языка (за исключением исследований религиозно-проповеднического стиля); 3) отсутствие исследований старообрядческой конфессиональной лексики. Нами предпринята попытка описания лексики вероисповедной сферы старообрядческой конфессии как части сакрально-богослужебной.
При выборе термина, отражающего лексику религиозной сферы письменной речи старообрядки А.К. Лыковой, мы исходили из следующих критериев: термин должен отражать особенности лексики этого пласта и включать его составляющие. Лексику вероисповедной сферы исследуемой языковой личности мы решили обозначить термином сакрально-богослужебная лексика, в этот пласт отнесены лексические единицы, отражающие мировосприятие языковой личности (термин употребляется согласно определению Ю.Н. Караулова: совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются а) степенью структурно-языковой сложности; б) глубиной и точностью отражения действительности; в) определенной целевой направленностью. В этом определении соединены способности человека с особенностями порождаемых им текстов (Караулов 1989).
Данный термин (сакрально-богослужебная лексика) встречается также в исследовании И.А. Королевой (Королева 2003).
Компоненты сакрально-богослужебной лексики в её исследовании словарные единицы, составляющие понятия "вера", "религия" и "церковь". Термин И.А. Королевой импонирует нам по нескольким причинам: 1) лексика духовной сферы (сакральная) обозначена как значимый компонент; 2) название термина богослужебный отражает основу вероисповедной сферы. Недочетом, на наш взгляд, является то, что не учтены особенности религиозной сферы наличие в вероучениях конфессий.
Под термином сакрально-богослужебная лексика мы понимаем следующее: лексику религиозной сферы в целом, т.е. лексические единицы, представляющие основные христианские понятия вероисповедной сферы, именующие идеи, образы и явления основного источника христианского вероучения – Библии, отражающие обрядовую, ритуальную сторону православной религии, и сакрализованные слова совокупность лексических единиц, во вторичном своем значении соотносимых с понятием "вера", отражающих миропонимание ЯЛ через восприятие текстов Священного писания и ориентированных на них.
Сакрально-богослужебная лексика состоит из единиц, обозначенных нами, в свою очередь, как православные и старообрядческие конфессиональные.
Термином православная лексика названа нами совокупность слов, отражающих вероисповедную сферу православной религии, которая включает общий для всех православных словарный фонд.
Старообрядческой конфессиональной лексикой мы назвали пласт богослужебной лексики православной религии, присущий старообрядческой языковой среде. В письменной речи Агафьи Лыковой из сакрально-богослужебной лексики старообрядческая конфессиональная лексика представляет наибольший интерес.
В лингвистической литературе используется термин лексика старообрядческих говоров, мы считаем, что в рассматриваемом нами случае уместно введение термина старообрядческая конфессиональная лексика, означающего конфессиональную лексику, бытующую в старообрядческой среде. Примеры употребления в письмах Агафьи Лыковой старообрядческой конфессиональной лексики немногочисленны (по той причине, что адресатами в большинстве случаев являются нестарообрядцы), но закономерны.
К конфессиональной лексике языковой личности относятся слова со значениями, связанными с отправлениями культа и культовыми представлениями. Серьезных теоретических разработок, посвященных старообрядческой конфессиональной лексике, практически нет.
Существует ряд причин, затрудняющих исследование старообрядческой конфессиональной лексики:
- отсутствие обобщающих работ по старообрядческой лексике (исключением является диалектная лексика);
- отсутствие исследований старообрядческой конфессиональной лексики в регионах и в связи с этим сравнительно-сопоставительного материала;
- ограниченная источниковая база (отсутствие лексикографических источников по старообрядческой конфессиональной лексике);
- отсутствие единой системы критериев описания, исследования лексических единиц данного пласта.
В первой главе освещается проблема социальной дифференциации языка, отражающаяся в речи носителей старообрядческого социума, излагается информация о степени разработанности темы, обосновывается постановка проблемы старообрядческой конфессиональной лексики как части сакрально-богослужебной, выявляется старообрядческая конфессиональная лексика из пласта сакрально-богослужебной лексики языковой личности, дается характеристика данной группы, определяется семантика лексических единиц специфической конфессиональной лексики и лексических единиц, известных в общенародном языке, имеющих в письменных текстах ЯЛ отличия в семантике.
В § 1 рассматриваются исследования по языку старообрядцев.
Жизнь старообрядцев привлекает к себе внимание специалистов разных областей. В лингвистике начало изучению языка старообрядцев положил А.М. Селищев (1920). Исследованным регионом компактного проживания старообрядцев является Забайкалье. На ранней стадии изучения рассматривалась диалектная лексика в общем плане (Селищев 1920), последующие исследования посвящены определенным аспектам диалектной лексики: фонетике и морфологии (Калашников 1966; Белькова 1970; Копылова 1973, Тынтуева 1985; Эрдынеева 1982, 1986); бытовой лексике [(Тынтуева 1974, 1975; Юмсунова 1985); экспрессивной лексике (Дарбанова 1995, 1998, 1998, 2000); архаической лексике (Матанцева 1999, 2001); этимологии диалектной лексики (Варбот 1984; Майоров 1995; Тынтуева 1996); лексике народно-христианских представлений (Матхеева 2002, 2004). Системный и функциональный анализ лексики говоров семейских содержат исследования Т.Б. Юмсуновой (1985, 1992, 2001, 2002, 2005); проблемам типологической характеристики семейских и их генезису посвящены работы О.М. Козиной (Козина 2001, 2004, 2004), лексикологическому и социолингвистическому аспектам Э.Д. Эрдынеевой (1992). На данный момент, по словам Т.Б. Юмсуновой, определились два основных направления: синхронно-описательное и историко-генетическое (Юмсунова 2005).
В Забайкальском регионе активно ведется лексикографическая работа, изданы «Словарь русских говоров Забайкалья» (Элиасов 1980) и «Словарь говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья».
Имеются исследования языка старообрядцев Алтая (Бломквист, Гринкова 1930; Гринкова 1930; Сенина, Савельева 1977; Байрамова 1978), Дальнего Востока (Кириллова 1972; Рябинина 1988), Прибалтики (Новгородов 1959; Поташенко 2000; Синочкина электронный ресурс), Белоруссии (Манаенкова 1973, 1974, 1978), Восточного Казахстана (Культенко 1967; Маёрова 1967; Стрепкова 1954) и др.
В последнее время возрос интерес к языку старообрядцев зарубежья, так как старообрядческие говоры зарубежья в течение почти трехсот лет развивались изолированно от материнских говоров метрополии и избежали нивелирующего диалектные черты влияния литературного языка (Ровнова 2002).
Языку старообрядцев зарубежья посвящены работы ряда отечественных лингвистов (Касаткин, Касаткина 1998; Касаткин 1999; Касаткин и др., 2000; Касаткина, Касаткин 2000; Касаткина 2000; Ровнова 2000; Ровнова 2002, Ровнова электронный ресурс, Васянина электронный ресурс и др.). Но во всех названных исследованиях представлена лексика диалектная, а не конфессиональная.
Современная языковая ситуация в Сибири, в которой находятся русские старообрядческие говоры, неоднозначна. Характерно для нее наложение и интерференция различных форм речи: традиционно диалектной (старожильческой), диалектно-просторечной, городского просторечия (в силу появившихся контактов), обиходно-просторечной. Наблюдается взаимодействие территориальных и социальных диалектов. Старообрядческие говоры Сибири находятся в особых условиях, и при исследовании языка сибирских старообрядцев следует учитывать специфику их формирования: историко-географический аспект в диалектологическом исследовании особенно важен при исследовании говоров, история которых связана с миграцией жителей из Европейской России в Сибирь (Самотик 1992).
По языку старообрядцев Приенисейского региона имеются исследования Е.С. Бойко и Л.Г. Самотик (Самотик 1992, 1998, 2006; Бойко, Самотик 1998, 2002, 2002), о языке староверов Каа-Хемского района Тувы писала Е.С. Бойко (Бойко 1972, 1975, 1975, 1997, 1997, 1998, 2000, 2002, 2002, 2003).
§ 2 посвящен исследованию специфической старообрядческой лексики, которая включает: конфессиональные слова в идиолексиконе АЛ, отсутствующие в речи других старообрядцев, и конфессиональные слова, бытующие только в старообрядческой среде. В первой подгруппе представлены 4 слова (водание, лжеспослушесво, предстатие, шестослужба), бытующие только в речи отшельницы, по частотности – единичного словоупотребления (отмечены 4 примера в письмах старообрядцам). Например, слово водание встречается в письменной речи старообрядки один раз в письме родственникам Тропиным: алексей мой братъ, иеще владимиръ пришли водание пасхи нi /18/ дней шли з /7/ мая вышли итолко кs /26/ мая пришли (47, 2-3).
В контексте письма АЛ водание имеет значение ‘дар’. Словарями современного русского языка данное слово не отмечено. В древнерусском, старославянском языке зафиксированы водание и его соответствия: въдаание, въдание – ‘даяние; сдача’: Не согбенё руцё имёя на вданье ихъ. Лавр. л. 6724 г. (Срез, I: 330331); ‘приношение, взнос’: яко без въдания строению быти сщ7ныихъ моужь, мьниховъ же и чьрноризиць. Кормч. кн. Ефремовск., ок. 1100 г. Правила 2-го Никейского вселенского собора, 19 (Срез, III: доп. 41'); даание, дание, даяние - ‘дар’: Дание благо. Минея праздничная, XII в. (Срез, I: 622, 626, 635); въдаэти, -даю, -даеши несов., греч. нет. ‘отдавать’ odevzdvat (CC: 128); даэние, -иэ с.,, ‘даяние, дар’ darovni, dar [CC: 184]; въдани|е, -я – 1. ‘давание, вручение’; 2. ‘дар, приношение, взнос’: яко без въдания строению быти сщ7ныихъ моужь, мьниховъ же и чьрноризиць. Кормч. Ефремовск., XII в.; ‘подчинение, повиновение’ (СXI-XIV, т. I: 514); въдаэни|е, - э – ‘даяние, дар’: хвалящиимъ же ся въдааниэ ради злата. въчиненомъ бытии въ цРкви. Кормч. Ефремовск., XII, 73а (СXIXIV, т. I: 519). Если в «Словаре древнерусского языка XI-XIV вв.» фиксируется слово водание, то в «Словаре русского языка XI-XVII вв.» оно не представлено, но отмечено слово воздание и воздаяние - ‘оплата, воздаяние’ (СXIXVII, вып. 2: 282283). Богословскими словарями водание также не фиксируется, но есть воздание с другой семантикой: ‘замена, замещение (когда несостоятельный должник поставляет за себя другого для уплаты долга); постановка другого’ (ПЦС, II: 926). Сопоставление данных лексикографических источников свидетельствует о том, что слово зафиксировано только в XII в. Причина столь уникального явления заключается в том, что письменная речь отшельницы сформирована на старообрядческих книжных источниках, сохраняющих нормы и древнюю лексику текстов Священного писания. Слов водание, лжепослушество (у АЛ – лжепослушесво), предстатие также нет в современном русском языке, но они зафиксированы историческими словарями (Срез, СXIXIV, СXIXVII).
Слово шестослужба в лексикографических источниках не представлено, отсутствует также аналог данного слова. В словаре И.И. Срезневского отмечено несколько слов, означающих книгу под названием «Шестоднев»: шестодьневьць, шестодневецъ – ‘«Шестоднев», книга богослужебная православной церкви’; ‘«Шестоднев», название сочинений Иоанна Златоуста и Василия Великого’: Иоанъ Златоустыи, друг™и Новыи Златоустъ, трет™е книги жит™е его и Шестодневець его и Маргаритъ его. Сказание о книгах истинных и ложных, по сп. XVII в.; шестодьневьникъ, шестодневьникъ – ‘«Шестоднев», название сочинения Иоанна, екз. Болгарского’; шестодьньникъ, шестоденьникъ ‘«Шестоднев», название сочинений Василия Великого и Иоанна Златоуста’; (Срез, III: 15881589). Названа книга «Шестоднев» ‘беседы на шесть дней творения св. Василия Великого и Иоанна, экзарха болгарского’ и в «Полном церковно-славянском словаре» под редакцией Г. Дьяченко (ПЦС, II: 833). Данным словом, скорее всего, Агафья Лыкова называет «Житие…», связанное с именем Святителя Николая, архиепископа Мирликийского. Подтверждением нашему мнению являются сведения из «Словаря книжников и книжности Древней Руси. Вып. I (XIпервая половина XIV в.)»: Николай Мирликийский (Святой Николай, Святитель Николай, Николай Чудотворец, Николай угодник, в старообрядчестве традиционно именуется Николой) – один из почитаемых на Руси православных святых, «в древнерусской книжности встречается около сорока различных произведений, соотнесенных с его культом, в том числе несколько его Житий» (М., 1987. С. 168). Бытование слова шестослужба в старообрядческой среде экспедиционными исследованиями также не зафиксировано. Как пишет Н.Г. Головкова, «… такого слова тятенька (крепкий старовер. - Г.Т.) не слыхал. Есть только книга Шестоднев, в которой помещены службы молитвенные на все годичные праздники, а также на шесть дней недели (воскресная служба – отдельная книга). Шестослужба Святителя Николы – это, может быть, молитвенное правило в праздник Святителя Николы, служба – молитвенное правило помещено в Шестодневе, наряду с другими праздниками» (Приложение 4.1).
Значение слова формулируется по контексту: шестослужба в письме старообрядки находится в ряду наименований книг: книги есть триоди постна цветна обща минея шестослужба стля /святителя/ николы зимня ивесня ипротчие книги есть. В устной речи зафиксирован фрагмент, где старообрядка говорит об этой книге: Это Николина книга «Житиё», в ей службы зимни, нощны и житиё (материалы экспедиции на Еринат, лето 2003 г.). С учётом названных сведений определяем значение слова шестослужба ‘краткое название книги, связанной с культом Св. Николая, представляющей «Службы и житие…» названного Святителя’.
Итак, в письменной речи АЛ наблюдается употребление индивидуальной сакральной лексики, т.е. отсутствующей в современных лексикографических источниках и в речи других носителей современного русского языка (в том числе старообрядцев). Данные примеры вызывают большой интерес с точки зрения представления древнего пласта лексики русского языка в речи современницы. Бытование в речи старообрядки-отшельницы слов названной группы обусловлено проживанием в изоляции.
Во второй подгруппе рассматривается группа конфессиональных слов, употребляющихся в письменных текстах АЛ и в речи других старообрядцев, которая состоит из 6 слов: древле православный (у АЛ пишется раздельно), с025емипоклонный, никоньянин и никонянин, единосогласно, единосогласный, симерица. С названными словами в письмах встречается 14 словоупотреблений, из них в 11 примерах адресантами являются старообрядцы, в 2 примерах – писатель Л.С. Черепанов, и лишь 1 пример употребления конфессионального слова единосогласно представлен в письме нестарообрядке. Слова семипоклонный, никоньянин и никонянин, симерица в МАС, а также в других лексикографических источниках (кроме энциклопедического словаря «Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы» и историко-религиозных старообрядческих источников) отсутствуют; имеются в МАС слова древне, единогласно, единогласный со схожим значением слов (в лексике АЛ: древле, единосогласно и единосогласный).
В древнерусском языке (Срез) зафиксировано древле в том же графическом облике, что и в письмах АЛ, слова семипоклонный, никоньянин и никонянин, единосогласно, единосогласный, симерица. Лексемы единосогласно и единосогласный в словарях др.-русск. и ст.-слав. яз. не представлены при наличии значительного количества слов с первым корнем едино и едно, но есть существительное единосогласие (единосъгласие) со значением ‘согласие, единомыслие’ в (СXIXVII, вып. 5: 29). Это говорит о том, что слова единосогласно и единосогласный имеют древние корни. Такие слова как единосогласно ‘согласно одной вере, обрядам, согласию’, единосогласный ‘относящийся к тому же согласию’ приобрели специфическое конфессиональное значение в старообрядческой среде.
Итак, в специфической конфессиональной лексике всего 10 слов, 18 словоупотреблений, из них 15 примеров встречаются в письмах старообрядцам, 2 – Л.С. Черепанову, 1 – нестарообрядцам. По частотности все единичного употребления (Толстова 2004: 23-24).
Сравнительно-сопоставительный анализ семантики лексем дал следующие результаты:
1) в языке АЛ группа специфической старообрядческой лексики отражает понятия узкоконфессиональной сферы;
2) наблюдается архаизация лексики АЛ: слова водание, лжепослушесво, предстатие, древле(православный), симерица в лексике отшельницы сохранили графический облик и семантику древнего пласта лексики русского языка;
3) слово никоньянин (вариант никонянин) возникло и бытует только в старообрядческой среде; слова единосогласный, единосогласно приобрели специфическое конфессиональное значение в старообрядческой среде;
4) специфическая конфессиональная лексика в речи отшельницы
А.К. Лыковой не частотна, употребляется в письмах старообрядцам.
В § 3 исследуются слова, известные в общенародном языке, в речи Агафьи Лыковой имеющие определенные отличия в семантике. Данная группа включает: слова, употребляющиеся в идиолекте только с сакральным значением, и слова, употребляющиеся в религиозном и бытовом значениях.
§ 3.1. К словам, употребляющимся Агафьей Лыковой только с сакральным значением, относятся: книга, ученне, писание, правило, предание, наставник, скит, скитской, стих, устав, праздник и празник, праздничный, празничный, праздичный и празднишный (минея), мирской, отступник, камунист, закон, служба, обмиршить, накрытте, начал, словеса, пришествие, старообрядец, старообрядческий.
Все слова из этой группы (или их соответствия: учение, коммунист, начало – у АЛ ученне, камунист, начал) отмечены в Словаре современного русского языка. Имеется группа слов, фиксированная в толковых словарях СРЯ, но не как общеупотребительная, а ограниченного употребления: накрытие (у АЛ накрытте), в 9 словах (писание, закон, мирской, служба, скит, скитский, обмирщить, старообрядец, старообрядческий) отмечается религиозное значение; оно представлено в слове стих только в составном наименовании духовный стих – ‘произведения устной народной поэзии на библейскую или церковно-религиозную тему’ (МАС, IV: 267). Со стилистической маркировкой, указывающей на принадлежность слов к старообрядческой лексике, даны обмирщить - устар., ‘у старообрядцев: осквернить, дав в пользование иноверцу: обмирщить посуду’ (МАС, II: 546); скит (‘старообрядческий монастырь или поселение монастырского типа в глухой пустынной местности’ (МАС, IV: 108) и скитский (‘прил. к скит’ (МАС, IV: 109); старообрядец - ‘человек, принадлежащий к одной из религиозных сект старообрядчества’; старообрядческий - ‘прил. к старообрядец, старообрядчество’ (МАС, IV: 251).
В остальных словах по данным «Словаря русского языка» религиозная семантика отсутствует.
Все слова (кроме коммунист (у АЛ камунист), обмирщить (у АЛ обмиршить), старообрядец, старообрядческий) представлены в древнерусском языке (в Срез и др. исторических словарях). В лексике Агафьи Лыковой камунист употребляется со значением ‘неверующий в Бога человек’, данное слово, скорее всего, старообрядка переняла от основных носителей русского языка после появления с ними контактов.
Религиозная семантика отмечена в исторических лексикографических источниках в словах: книга, писание, ученне, праздник (празник), праздничный (празничный, праздичный и празднишный), правило, устав, стих, скит, мирской, скитской, отступник, закон, служба, пришествие. В словах наставник и предание отсутствует явно выраженная религиозная семантика, но иллюстрации свидетельствуют о бытовании данных слов в вероисповедной сфере: наставьникъ – ‘руководитель, учитель’; ‘прозвание Св. Саввы, основателя многих монастырей’: Ни нарицаетеся наставьници, эко наставьникъ вашъ единъ есть ХСъ. Мф. XXIII 10. Остром. еванг. СтРа сТмоу мЧкоу Аверкию и сТоумоу наставьникоу Савё. Остром. еванг., 10561057 гг., 244 (Срез, II: 335336); предание ‘устно переданное правило, завет; повествование, воспоминание о событии; посвящение’: Отъ цРковнаго прёдания. Изборн. Святосл., 1073 г. (Срез, II: 16281629).
Слова накрытие, начал, обмирщить приобрели конфессиональное значение в старообрядческой среде.
Например, слово накрытте представлено в письмах АЛ одним примером: ноитакъ ему сказава что теперь безнакрыття страшно ипомирать (40, 8). Адресатами являются старообрядцы с Алтая. Письмо длинное, на 13 страницах, написано в трудный период жизни адресанта. Все свои переживания по поводу того, что пришлось не по своей воле совершить тяжкий, по ее мнению, грех, она излагает самым близким людям родственникам. Так как АЛ выбрала путь пустынножительства, ей предстоит принятие иноческого чина, лексема накрытте в контексте означает ‘обряд принятия иноческого чина’.
В современном русском языке накрытие употребляется с другим значением с ограничительной пометой: военн. ‘поражение цели при артиллерийском и минометном обстреле или бомбардировке’, накрыться ‘покрыться, прикрыться чем-л. сверху’, а значение слова накрыться ‘надеть головной убор’ дается с пометой устар. (МАС, II: 364).
В «Материалах для Словаря древнерусского языка» И.И. Срезневского, «Словаре древнерусского языка XI-XIV вв.», «Полном церковно-славянском словаре» слово накрытте не представлено. В «Словаре русского языка XIXVII вв.» накрытие имеет другое значение накрытие столовое – ‘скатерть’, есть накрытися – ‘прикрыться чем-л. сверху, накрыться’ (CXIXVII, вып. 10: 127). В «Словаре русского языка XVIII» есть глагол накрыть – 1. ‘закрыть чем-л., положенным сверху; укрыть’. Накрыть голову – ‘надеть головной убор, повязать голову платком’ (СXVIII, вып. 13: 224). Толкование, близкое значению слова накрытте в письме АЛ, дается в однокоренных словах в «Словаре архаизмов»: накрыться – в знач. команды: ‘накройсь!’ употр. в пов. накл. со значением ‘надеть головные уборы’ (СА: 187) и диалектных словарях: накрытие – ‘действие по гл. накрыть – застилать, закрывать сверху или покрывать’; без указ. места (ДТ, II: 429); накрыть голову (платком); в свадебном обряде – ‘повязать голову платком’; русск. на Буковине (СРНГ, вып. 19: 351).
В старообрядческой среде, слово накрытие бытует со специфическим значением: ‘обряд принятия монашеского чина’, во время которого человека накрывают мантией. Мантия ‘верхнее одеяние монаха, не имеющее рукавов и облекающее все тело, за исключением головы; по изъяснению Симеона Солунского, оно знаменует всепокрывающую силу Божию, а также строгость, благоговение и смирение монашеской жизни’ (ПЦС, I: 298-299); манатья, манатия ‘мантия’: бо покров Божии речеться, по образу распростертаго надъ Израилемъ въ пустыни облака. Кирилла, еп. Туровск. «Сказание о черноризьчьстёмъ чину» по сп. Новгородск. Кормч. 1280-х гг. (Срез, II: 110). Проведение самого обряда накрытия в разных согласиях имеет отличительные особенности. Обряд накрытия в среде старообрядцев "часовенного" согласия, проживающих на Малом Енисее (Тува), происходит следующим образом: В соответствии с правилами человек перед накрытием года три живет с монахами, непосредственно перед обрядом накрытия 40 дней в одиночестве постится на хлебе и воде. В чин посвящают – покрывают мантией, имя новое дают; по правилам имя должно начинаться и кончаться на ту же букву, что дано при крещении, например, Софья – Сикликтикея. Накрылся - значит мантию надел. Нельзя задевать мантию, если же мантия нечаянно упадет на кого-нибудь, тот к старости обязательно должен будет принять чин (Приложение 3: 35)
Итак, значение лексемы накрытте в контексте письма АЛ, не полностью соответствует значению слова в названных словарях, имеет конфессиональную специфическую семантику, также как в речи других старообрядцев, означает ‘обряд принятия иноческого чина’. Значение слова накрывать ‘застилать сверху, покрывать’ дало название обряду, основным действием которого является накрытие мантией.
Со словами данной подгруппы (24) в письменных текстах наблюдается 70 словоупотреблений, из них 38 в письмах старообрядцам, 29 – писателю Л.С. Черепанову, 3 – нестарообрядцам. Слова данной группы не частотны: 20 слов единичного употребления (ученне, писание, предание, наставник, скит, скитской, стих, устав, мирской, отступник, камунист, закон, служба, обмиршить, накрытте, начал, словеса, пришествие, старообрядец, старообрядческий), 2 - редкого употребления (правило, праздничный (празничный, праздичный и празднишный), 2 слова – распространенных (книга, праздник и празник).
§ 3.2. В группу слов, известных в общенародном языке, в речи Агафьи Лыковой, имеющих определенные отличия в семантике, употребляющихся в религиозном и бытовом значениях, включены слова исправить, исправиться, исправляться, мир, начин, согласный, согласно, слово, чистота, чистый, ничистый, целомудренный, целомудронно. Часть слов реализует сакральное значение только в устойчивых сочетаниях (последнее слово, ефремово слово, слово аввы дорофея). Например, с сакральным значением употребляются слова мир, согласный в следующих контекстах: ивмиръ мене вообще касатса нельзя (Приложение 2: 17) ‘нестарообрядческая среда’, wни унасъ были иуанисима они нисанисимомъ ниснами нисогласны итакже свами нисходны будутъ воwбще опасайтесь етихъ людей (Приложение 2: 17) ‘сходный по вероучительным признакам, совпадающий во мнениях, единодушный’ и др. Бытовое значение у этих слов реализуется в примерах: самое главное дело чтобы вдому миръ бывъ илюбовь (Приложение 2: 10) ‘согласие, отсутствие вражды, разногласий’, я ведоко место тоже нисогласна, ивообще незнаю вмиръ вообще нежелаю (Приложение 2: 17) ‘отвечающий согласием’.
В МАС зафиксированы рассмотренные слова, 10 из них представлены без помет, указывающих на отнесенность к религиозной сфере.
Наличие в лексике АЛ конфессиональных слов, употребляющихся и в религиозном, и в бытовом значениях, подтверждает вывод исследователей о наличии лексики религиозной сферы, бытующей в разных дискурсах: в рамках данного (церковного-религиозного) стиля существует также большое количество лексем, которые могут функционировать и в религиозном, и в светском дискурсах (Михайлова 2004). В данной подгруппе 13 слов, 55 словоупотреблений; в письмах старообрядцам – 41, Л.С. Черепанову – 9, нестарообрядцам – 5. По частотности 11 слов данной подгруппы относятся к категории слов единичного употребления (исправить, исправиться, исправляться, начин, согласный, согласно, чистота, чистый, ничистый, целомудренный, целомудронно), 2 слова – распространенных (мир, слово).
Итак, Агафью Лыкову можно отнести к неординарным языковым личностям, талантливо использующим ресурсы языка, на формирование идиолекта и системы лексики религиозной сферы АЛ, несомненно, оказало влияние хорошее знание священных текстов, в семье она была книжницей.
- Ближайшей к идиолекту коммуникативной системой является русский говор старообрядцевчасовенных Приенисейской Сибири, т.к. семейный диалект на уровне сакральной лексики реконструкции не подлежит.
- Старообрядцы, представляя собой самостоятельную конфессию православия, имеют собственный лексический фонд сакрально-богослужебной лексики, складывавшийся в течение трех столетий.
- Старообрядческая конфессиональная лексика идиолекта значительно индивидуализирована.
Вторая глава посвящена анализу лексем, функционирующих в лексике официального православия, но имеющих в речи информатора: а) иное значение (в вариантах и иное написание); б) иное значение и написание.
В первую подгруппу вошли слова с семантикой, отличной от значений в лексике официального православия. Представлены следующие группы слов: наименования христианских праздников (благовещение, богоявление, пасха, покров, сретение, воскресение, троица); наименования богослужебных книг (евангелие, псалтырь, минея и менея, триодь, канон, ефремовый (ефремово слово), дорофей (слово аввы дорофея), житие (житие протопопа аввакума); слова, отражающие культовые отправления (крест, крестить, креститься, креститель, окрестить, никрещенный, молитва, молиться, моление и моленне, намолиться, помолиться, замолить, причестить, прищещать, покадить), наименования духовных лиц (митрополит, священник, черноризица, инокиня, пустынница); названия культовых учреждений (собор, церковь); названия богослужений (вечерня); названия таинств (покаяние, крещение и крещенне, причастие), личные имена (аввакум, никон) и т.д. Тематические группы лексических единиц соответствуют существующей в лингвистических исследованиях практике, но имеют отличия в семантике.
Сравнительно-сопоставительный анализ данных лексикографических источников и значений слов в письменных текстах идиолекта свидетельствует о наличии отличий в семантике. Например, глагол молиться в письменной речи АЛ является частотным (более 30 словоупотреблений): ноздоровемъ неочень здорова когда подомашнымъ деламъ работаю, ибгу /и Богу/ молюсь когда болею помолится ито трудно (19, 1-2). я завасъ богу молюсь, ибуду молитьса, ноивпереде, посиле возможносте, незабывайте (21, 2). здоровемъ неочень такой болезни пока господь хранитъ ноадышкай ируки стали терпнуть доходива что ниспать ниделать молитса толко чткомъ /читком/ поклоны немогла (24, 1) и т.д. (Толстова 2004: 198201). Подсчет показывает употребление слова молиться адресантом в основном в письмах старообрядцам, из 30 зафиксированных примеров в 20-и – старообрядцам,
в 5-и – Л.С. Черепанову, которого также причисляем к группе "своих" (старообрядцев), лишь 5 примеров словоупотребления встречаются в письмах к "чужим" (нестарообрядцам). В лексике старообрядки слово молиться имеет значение ‘произносить текст молитвы, обращаясь к всевышним силам согласно старообрядческому уставу’, в устойчивом сочетании молиться читком - ‘молиться по богослужебной книге без поклонов’.
Слово молиться представлено в словарях (современного русского языка, исторических, богословских) со схожим значением: 1. ‘обращаться с мольбой, просьбой, благодарностью к богу, святым; произносить слова молитвы’ (МАС, II: 290); молитися ‘просить; молиться’: Оучителю, молю тися призьри на сынъ мои. Лук. IX. 38. Остромир. еванг. (Срез, II: 168); ст.-слав. молити (ся), молю (ся), молиши (ся) несов. кого о комъ, за кого; комоу … ‘просить, молить’ prosit (CC: 332); молитися – 1. ‘просить, умолять’; 2. ‘молиться’ (СXI-XIV, т. V: 17-18); 1. ‘просить усердно, с покорностью’; 2. ‘просить бога, молиться’. Молитися мольбою (мольбу) – ‘давать обет’ (СXI-XVII, вып. 9: 246); молиться (-тися) – 1. ‘обращаться к богу, святым с молитвой; обращаться к богу, святым с просьбой о чем-л.’; перен. ‘обожествляя, преклоняться перед чем-л.’; 2. слав. ‘горячо просить, умолять’ (СXVIII, вып. 13: 8); молити – ‘служить, молить, просить, ходатайствовать, исправлять должность посла или ходатая’ (ПЦС, I: 315); молиться – ‘творить молитву; произносить текст молитвы’ (Ск: 145).
Имеются отличия между богослужебными обрядами (в том числе в чтении молитв) в официальном православии и в старообрядческой среде (Приложение 1: 32-34): 1) в текстах молитв: «Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь» (Закон божий 2000: 72); «Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу и ныне, и присно, и во веки веком, аминь» (Каноник 1994: 22); «…в старых книгах в Символе Веры читается: «И в духа Святаго Господа истиннаго и животворящего», после же исправлений слово "истиннаго" было исключено» (История 1991: 8); « …и эти молитвы они только у старообрядцев именно, их ни у кого нет (старообрядец с Алтая имеет в виду отличия в текстах. – Г.Т.) (Приложение 3: 5) и др.; 2) в движениях, сопровождающих молитвы: а) двуперстие в старообрядческой среде троеперстие в официальном православии; б) количество поклонов: АЛ о нестарообрядцах: ересь ето, вот подожмут руки и стоят (молятся без поклонов. Г.Т.) (приложение 3: 22); в) качественное отличие поклонов: АЛ: Есть ека ересь, Ромашов вот стоит не знаменуется, а поклоны не кланятся апеть. Ека ересь есь, кланяются без крестнаго знамения, вот исо кака ересь! (приложение 3: 22); 3) в наличии культовых предметов, сопровождающих молитву у старообрядцев (лестовка, подручник, пояс); 4) в культуре одежды для богослужений (Приложение 1: 55-57) и т.д.
Представитель часовенного согласия АЛ молится каждый день по правилам, предписанным «Уставом», читает молитвы перед иконами, есть у неё налой /аналой/, она уточняет: … ну а ежлих без иконы молитса, только на восток (Приложение 3: 11). По твердому убеждению АЛ, человек должен проводить время в трудах и молитвах: Праздный да не яст, что ежлив делать /трудиться. Г.Т.) или молиться Богу (Приложение 3: 11). Сильно сокрушается отшельница по поводу того, что ей иногда приходится отступать от правил по причине недомогания: … на косе всё кустарник-то ламала, тады пошла туды как меня схватило со всем колотьем, тада везанку-то едва оттель/оттуда/ пришла кое-как принесла. Патом схватило, надо вечерню молиться наприполовинне, а я не могу, сколь вечера билась, патом нету, нет приотпустило, тада надо-то было по Псалтыри малиться, я уш /уж/ только по псалмам кое-как и там утром-то кое-как атмалилась слыхом (устно, без чтения по книге, подсчета молитв и поклонов. Г.Т.), не считала ни канона, нисё /ничего/, низамогла только, так уш /уж/ прочитала (Приложение 3: 2). Агафья Карповна молится и за нестарообрядцев: Велика благодарнось добрым людям за помощь!
- И ты за них молиться будешь?
- Какоть кажны день за созданне молюсь (Приложение 3: 9).
- Как ты молишься, повтори эту молитву, пожалуйста.
- Один тропарь «Спаси сохрани и помилуй создание твоё»(без имени человека. Г.Т.), петнацать поклонах молюсь (Приложение 3: 11).
При этом она вспоминает слова бабушки Улиты: Теперь я за своих, в мир ушедших (живущих в миру, отошедших от веры старообрядцев. Г.Т.), за имя не смею молиться, только за создание /без упоминания имени человека. Г.Т./: Спаси Господи и помилуй создание свое (Приложение 3: 9). В этом проявлении наблюдается расширение сакрального пространства, если бабушка Улита молилась за старообрядцев и "своих", отошедших от веры, то у АЛ это распространяется на нестарообрядцев (в первые годы появления контактов с нестарообрядцами это трудно было представить).
Итак, в лексике старообрядки слово молиться имеет значение ‘произносить текст молитвы, обращаясь к всевышним силам согласно старообрядческому уставу’.
Таким образом, в группу слов, известных в официальном православии, но в речи информатора имеющих иное значение, вошли всего 77 слов. Нами отмечено 360 словоупотреблений, из них 288 в письмах старообрядцам, 57 писателю Л.С. Черепанову, 15 в письмах нестарообрядцам.
§ 3.2. Группа слов, известных в официальном православии, но в речи информатора имеющих иное значение и написание, состоит из следующих лексем: исус, никола, християнин и християнка, християнский, педдесятница, пентекостный, рожество, ознаменаться (в официальном православии: Иисус, Николай, христианин и христианка, христианский, Пятидесятница, пентикостный, Рождество, ознаменоваться). В эту группу включены слова, написание которых представлено в древнерусском и старорусском языке. В прошлом, как показывают исторические словари русского языка, слова имели варианты написания, которые употребляет в своей письменной речи старообрядка Агафья Лыкова: исус, никола, християнин и християнка, християнский, рожество, пентекостный, ознаменаться. Только в слове педдесятница (вместо Пятидесятница) проявляется влияние народно-разговорной речи.
Например, лексические единицы християнин и християнка, християнский в словаре И.И. Срезневского даны в такой лексической форме: христиэна – ‘христианка’; христиэнинъ – ‘христианин; принадлежащий к христианской церкви; православный житель Русской земли (как противоположение иноплеменникам)’: Елико христэн t овласти наше пленена приведоут РоУ…, да вдасть золотнИ J. Договор великого князя Игоря с греками, 945 г.; христиэнъ – ‘христианин’; христиэныни – ‘христианка’ (Срез, III: 14031404); христиэныи – ‘христианский; преданный христианской вере; христиэньскыи – ‘христианский; подобающий христианину; относящийся к православным; людской’ (Срез, III: 14031404). Наблюдается влияние на языковую личность старообрядческих традиций, ориентированных на нормы русского языка дораскольного периода, что отчетливо прослеживается при сравнении данных словарей разных эпох: христиане – ‘последователи Христова учения’ (БЦИС: 275). АЛ употребляет християнин и християнка со значением ‘старообрядец’ и ‘старообрядка’, християнский со значением ‘старообрядческий’.
В рассматриваемой группе 8 слов 65 словоупотреблений; из них 58 в письмах старообрядцам (родственникам Тропиным на Алтай, старообрядцам на Керженку в Нижегородскую область, старообрядцу А.С. Лебедеву из митрополии РПСЦ) и 5 – в письмах писателю Л.С. Черепанову, 2 примера – в письмах нестарообрядцам. Слово исус является частотным, наименование Сына Божьего И. Христа встречается много раз, так как почти все письма (старообрядцам и нестарообрядцам) начинаются с молитвы: господи исусе христе сыне божии помилуй нас аминь. В данной группе конфессиональной лексики АЛ наблюдается сохранение более древних вариантов написания слов. Названные слова из писем отшельницы бытуют только в старообрядческой среде с отличным значением и написанием, и составляют конфессиональную лексику.
В группе лексем, известных в официальном православии, имеющих в лексике А.К. Лыковой отличия в семантике, всего 85 слов и 425 словоупотреблений: 346 в письмах старообрядцам, 62 в письмах писателю Л.С. Черепанову в г. Одинцово Московской области, 17 примеров – нестарообрядцам.
Большая часть лексических единиц данной группы (72) представлена в «Словаре русского языка»: а) с религиозной семантикой – 68 слов, из них с пометами 16: устар. (замолить, греховный, прегрешение, богохульник, благочестие, черноризица, чин, инокиня, иноческий, по-иночески); прост., устар. (некрещеный, у АЛ никрещенный); книжн., устар. (многогрешный (теперь шутл.), благость (у АЛ благостие); книжн. (моление (у АЛ моление и моленне), церк. (канон, причастие, причастить (у АЛ причестить), причащать (у АЛ прищещать); у 8 слов из лексики АЛ в МАС имеется соответствие с религиозной семантикой: благостие благость, еритик – еретик, християнский – христианский, християнин, християнка христианин, христианка, педдесятница Пятидесятница, никрещенный некрещеный, причестить – причастить, прищещать – причащать; б) без религиозной семантики даны 4 слов (воскресение, вечерня, поклон, ознаменоваться (у АЛ ознаменаться); в) отсутствуют в МАС 15 слов: никон, никонов, аввакум, богоявление, богоявленский, сретение, благовещение, ефремовый, дорофей, креститель, адамовый, исус, никола, старчество, пентекостный.
Итак, 68 слов из рассматриваемой группы представлены в МАС с религиозной семантикой, что составляет 80 % от общего количества слов (85).
В исторических лексикографических источниках представлено: с религиозной семантикой 82 слова (96,4 % от общего количества), отсутствуют 3 слова (никон, никонов, аввакум). Все слова данной группы, кроме антропонимов и производных от них, отмечены в исторических словарях. Это свидетельствует о том, что конфессиональные слова, известные в официальном православии, имеющие отличия в семантике языковой личности, имеют древнюю основу.
Итак:
- конфессиональное выделение старообрядцев отражается в использовании слов православной семантики в своеобразном значении и написании;
- православная лексика в идиолекте АЛ представлена наиболее полно по сравнению с другими группами старообрядческой конфессиональной лексики), она составляет 64,4 % от всей анализируемой группы;
- особенности семантики православной лексики направлены на:
а) обеспечение реалий старообрядческой вероисповедной сферы с их спецификой; б) выделение старообрядцев как избранных в окружающем мире; в) противопоставление старообрядцев нестарообрядцам; г) ориентацию на сакральные представления дораскольного периода.
В Заключении диссертации подводятся итоги исследования и содержатся основные выводы.
В письменных текстах старообрядки Агафьи Лыковой наблюдается социальная дифференциация; адресант употребляет конфессиональную лексику, в основном, в письмах к старообрядцам. Конфессиональная лексика в письменных текстах включает 132 лексические единицы (4,6 % от общего количества знаменательных частей речи 2868 [Толстова 2004]. Всего с данными словами отмечено 568 словоупотреблений, из них 440 (77, 4 %) – в письмах старообрядцам, которым адресовано 24 (24,2 %) письменных источника; 101 (17,7 %) словоупотребление встречается в письмах
Л.С. Черепанову, ему также адресовано 24 (24,2 %) письменных источника, лишь 27 (4,7 %) словоупотреблений отмечены в письмах нестарообрядцам, 51 письмо (51,5 %).
Конфессиональная лексика в письменной речи АЛ не частотна (107 лексем единичного употребления, редкого - 9 (правило, праздничный (празничный, праздичный и празднишный, никола, християнини и християнский, християнский, минея и менея, постный, иноческий, духовный), распространены – 12 (книга, праздник и празник, мир, слово, пасха, молитва, помолиться, грех, благословить, вера, черноризица, рожество), частотны 4 (грешный, поклон, молиться, исус).
В плане сопоставления лексикографических источников и идиолекта Агафьи Лыковой можно сказать следующее:
- конфессиональная лексика идиостиля АЛ не находит аналогичного отражения в толковых словарях современного русского языка, отличается и от исторических словарей;
- в современном русском литературном языке религиозный дискурс представлен, в основном, лексикой сферы официального православия; выделение слов производится в значениях пометами церк. – ‘церковное’ и религ. – ‘религозное’ в их значениях.
- старообрядческий дискурс представлен в современном русском литературном языке небольшим набором слов, ограниченность употребления которых дается в значении (старовер, старообрядец, двуперстие, лестовка и др.);
- в толковых словарях, в связи с изменением языковой действительности и с общей установкой составителей, значительная часть сакральной лексики приводится с пометой устар., т.е. квалифицируется как устаревшая; общий состав слов религиозной сферы в толковых словарях литературного языка советского периода резко сократился.
Из исторических словарей наиболее полно совпадает состав конфессиональной лексики идиолекта со Словарем И.И. Срезневского.
В исторических словарях развернуто представление лексики религиозной сферы, что, с одной стороны, соответствует ментальности русского человека того периода, с другой объясняется значительным количеством письменных религиозных памятников.
В современных диалектных словарях сакральная лексика не отражена.
Наиболее важными в характеристике идиолекта Агафьи Карповны Лыковой являются следующие положения:
1. Конфессиональная лексика АЛ особо значима, она занимает центральное место в ментальности старообрядки, систематизирует все окружающее как сакральное пространство; у АЛ нет деления уклада жизни на конфессиональный и светский, вся жизнь сакрально окрашена.
2. Состав сакральной лексики в письменной речи АЛ малочислен и низкочастотен, что связано с экстралингвистическими факторами и особенностями источников.
Конфессиональная лексика идиолекта социально дифференцирована, она употребляется в зависимости от характеристики адресата: старообрядец нестарообрядец, доверенный человек человек малознакомый, неблизкий.
3. Конфессиональная лексика в идиолекте имеет системную организацию. Она обладает тремя основными характеристиками: индивидуализирована, архаизована и сакрализована. Индивидуализация представлена функционированием особых слов, словоформ, значений. Индивидуальный характер имеет и архаизация: в идиолекте функционируют древнерусские слова, отсутствующие в речи старообрядцев региона (ближайшей речевой средой считается региональная старообрядческая, семейный идиолект Лыковых на уровне сакральной лексики реконструкции не подлежит).
4. Сакральная лексика АЛ имеет глубокие исторические корни, чему способствуют традиционализм, консерватизм и общая ретроспективная направленность старообрядческой культуры. Значительная часть конфессиональных слов соотносится с лексикой древнерусского языка.
В идиолекте АЛ отмечаются синкретизм значений сакральной лексики, характерный для языка средневекового (древнерусского) периода. Семантика слова определяется на уровне сложного синтаксического целого, трудно делимого на предложения.
5. В системе конфессиональной лексики действует диалектическое противопоставление тенденций к сужению сакрального пространства и к его расширению.
Тенденция к сужению сакрального пространства проявляется в особой специализации конфессиональной лексики. Общая направленность сакрализации – выделение старообрядцев, утверждение их особого положения в мире. Сокращение сакрального пространства проявляется и в коннотации части конфессиональной лексики как положительной (истинный, християнский, чистый, древлеправославный и др.), так и отрицательной (лжепослушесво, мирской, отступник, камунист, ничистый, никонянин и никоньянин, обмиршить), свидетельствующей о бинарности мышления, особенности веками складывающейся ментальности, делящей людей на "своих" и "чужих".
Тенденция к расширению сакрального пространства обозначается при сакрализации нерелигиозной (грамотный – грамотность, книга – книжность и т.д.) и собственно бытовой лексики (измирщить посуду, богоявленская вода, смёртна одежда и др.). Сакрализация, расширение сакрального пространства связано и с употреблением ряда слов как в религиозном, так и в бытовом дискурсах (чистый, чистота, исправить, верить и т.д.).
8. В активном словарном запасе старообрядки находится часть сакральной лексики; как книжница, она, конечно, имеет обширный пассивный словарный запас. В письмах используется часть активного словаря АЛ, в ее устной речи имеется более разнообразная конфессиональная лексика. В письменной речи АЛ актуализированы слова, находящиеся в речи основных носителей языка в пассивном словарном запасе (старославянизмы, общерелигиозная лексика, историзмы и архаизмы (аще, владычица, причастие, благой, сарафан и т.д.).
9. В идиолекте есть диалектическое противоречие между стабильным написанием отдельных слов, что имеет принципиальное для старообрядцев значение (например, исус, християнин, християнка, християнский и др.), и нестабильностью графического образа слова, проявляющееся в наличии вариантов написания (никоньянин и никонянин, минея и менея, крещение и крещенне, моление и моленне, постный и посный, праздник и празник, праздничный и празничный, праздичный и празднишный).
10. Письменной речи АЛ присуще использование книжных слов, но часть из них имеет народно-разговорный и диалектный характер, например, варианты в её речи: никоньянин и никонянин, минея и менея, крещение и крещенне, моление и моленне, постный и посный, праздник и празник, праздничный и празничный, праздичный, празднишный; варианты по отношению к словам, закрепленным в лексикографических источниках (13 слов). Наличие такой лексики в конфессиональной группе слов свидетельствует о народности старообрядчества, о вживании религиозных представлений в народную (крестьянскую) культуру.
11. Значительный пласт сакрального отношения к действительности в языке АЛ лексически не выражен (отношение к воде, труду, к огню и т.д.). В языке АЛ конфессиональная лексика не претерпела трансформации (кроме появления слова камунист) в силу изменения условий появления контактов с основными носителями русского языка, это обеспечивается устойчивостью конфессиональной нормы. Конфессиональная лексика идиолекта не отражает деление конфессии на толки и согласия. Очевидно, в советский период переоценивалась их дробность, враждебность и общая противопоставленность.
Конфессиональная лексика письменной речи Агафьи Карповны Лыковой (её состав, структурно-семантические особенности) отражает духовную культуру старообрядческой языковой личности микросоциума.
Таким образом, проведенное нами исследование позволяет выявить особенности сохранения и функционирования конфессиональной лексики в лексической системе старообрядческого идиолекта.
По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:
Толстова, Г.А. Словарь языка Агафьи Лыковой /Г.А. Толстова.
– Красноярск, 2004. – 562 с.
Статья в журнале перечня Высшей аттестационной комиссии
Толстова, Г.А. Общенародная лексика в письменной речи Агафьи Лыковой // Вестник КрасГАУ. – Красноярск, 2006. Вып. 13. – С. 413423.
Статьи и тезисы в сборниках научных работ, международных, всероссийских и региональных научных конференций:
1. Толстова, Г.А. Развитие русского языка в старообрядческой среде в условиях микросоциума// Научный ежегодник КГПУ. Вып. 3. Т.II.
Красноярск, 2002. С. 87103.
2. Толстова, Г.А. Палеографические наблюдения над письмами Агафьи Лыковой// Ежегодник регионального лингвистического центра Приенисейской Сибири. Вып.2. Красноярск, 2003. С. 8090.
3. Толстова, Г.А. Феномен языка Агафьи Лыковой // Актуальные проблемы русского языка и литературы: материалы Международной конференции молодых филологов (1921 ноября, 2003 г., г. Красноярск). – Красноярск, 2003. – С. 138 – 145.
4. Толстова, Г.А. Словарь языка Агафьи Лыковой (проспект)// Проблемы региональной лингвистики: сборник научных трудов. – Красноярск, 2003. – С. 22 – 52. В соавторстве с Л.Г. Самотик.
5. Толстова, Г.А. О «Словаре языка Агафьи Лыковой // Мартьяновские краеведческие чтения (20032004): сборник докладов и сообщений. Вып. III. – Минусинск, 2005. – С. 148151.
6. Толстова, Г.А. Полуустав в XXI веке (коллекция писем А. Лыковой в фондах КККМ)// Информационный вестник № 7: материалы Первых музейных научно-образовательных чтений «Сквозь века несущие свет», посвященных Дню памяти святых равноапостольных Кирилла и Мефодия и 100-летию со дня рождения Д.С. Лихачева (Красноярск, 24 мая 2006). – Красноярск, 2006. – С. 3139.
7. Толстова, Г.А. Экстралингвистические факторы формирования и функционирования языковой личности А. Лыковой// Информационный вестник № 7: материалы Первых музейных научно-образовательных чтений «Сквозь века несущие свет», посвященных Дню памяти святых равноапостольных Кирилла и Мефодия и 100-летию со дня рождения
Д.С. Лихачева (Красноярск, 24 мая 2006). – Красноярск, 2006. – С. 4049.
8. Толстова, Г.А. Культура языковой личности: Религиозная лексика в письмах старообрядки Агафьи Лыковой// Русский язык и культура речи: Сборник материалов семинара-конференции. Красноярск, 1416 марта 2006 г. / отв. ред. Л.Г. Самотик. Красноярск, 2006. С. 246256.
Подписано в печать ______2007 г.
Формат 60х84 1/16: Усл. печ. л. 3, 75.
Тираж 100 экз. Заказ №______
