Э.Ноэль-Нойман

ОБЩЕСТВЕННОЕ

МНЕНИЕ

ОТКРЫТИЕ

СПИРАЛИ

МОЛЧАНИЯ

Распознание и вычитка:

В данном электроннгм документе сохранена разбивка на страницы оригинального издания.

Для чтения с экрана, воспользуйтесь режимом просмотра «Черновик» MS Word.

серия: STUDIO ЕТ LECTIO

Э.Ноэль-Нойман ОБЩЕСТВЕННОЕ

МНЕНИЕ

ОТКРЫТИЕ

СПИРАЛИ МОЛЧАНИЯ

Монография знакомит читателя с оригинальной теорией обществен­ного мнения, подтвержденной ги­гантской практической работой классика этой отрасли социологии Элизабет Ноэль-Нойман. В книге всесторонне исследуются пути фор­мирования общественного мнения, его влияние на социально-полити­ческую жизнь общества, развитие гласности, связь со средствами мас­совой информации. Особое место в работе уделено феномену «спирали молчания», влияющей на прогнози­рование результатов политических выборов.

Как раскрутить «спираль молча­ния», то есть разговорить ту часть избирателей, которая предпочитает умалчивать о своих предпочтениях— об этом и рассказывает автор на примере изучения многолетней по­литической борьбы ХДС/ХСС и СПГ за голоса своих сторонников.

Монография содержит интерес­нейшие исторические справки и ис­ториографические выкладки.

Рекомендуется социологам, об­ществоведам, политологам, всем, кого волнуют проблемы формиро­вания общественного мнения.

Э.Ноэль-Нойман ОБЩЕСТВЕННОЕ

МНЕНИЕ

Elisabeth Noelle-Neumann

OFFENTLICHE

MEINUNG

Die

Entdeckung der

Schweigespirale

Ullstein 1989

Э.Ноэль-Нойман ОБЩЕСТВЕННОЕ

МНЕНИЕ

ОТКРЫТИЕ

СПИРАЛИ

МОЛЧАНИЯ

Издательство

«Прогресс-Академия»

Москва

1996

ББК 60.55 Н 86

Перевод с немецкого Рыбаковой JI.H. Редактор Шестернина Я.Л.

Ноэль-Нойман Э.

Н 86 Общественное мнение. Открытие спирали молча­ния: Пер. с нем./Общ. ред. и предисл. Мансуро­ва Н.С. — М.: Прогресс-Академия, Весь Мир, 1996. — 352 е.: илл.

Монография знакомит читателя с оригинальной теорией обще­ственного мнения, подтвержденной гигантской практической ра­ботой классика этой отрасли социологии Элизабет Ноэль-Нойман. В книге всесторонне исследуются пути формирования обществен­ного мнения, его влияние на социально-политическую жизнь об­щества, развитие гласности, связь со средствами массовой инфор­мации. Особое место в работе уделено феномену «спирали молча­ния», влияющей на прогнозирование результатов политических выборов.

Как раскрутить «спираль молчания», то есть разговорить ту часть избирателей, которая предпочитает умалчивать о своих предпочтениях — об этом и рассказывает автор на примере изуче­ния многолетней борьбы ХДС/ХСС и СПГ за голоса своих сторон­ников.

Монография содержит интереснейшие исторические справки и историографические выкладки.

Рекомендуется социологам, обществоведам, политологам, всем, кого волнуют проблемы формирования общественного мне­ния.

без объявл.

Н

ББК 60.55

0302030000—43 8/17(03)—96

ISBN 5-85864-035-4

© 1989 by Verlag Ullstein Jmb Н

© Перевод на русский язык, предисловие, «Прогресс- Академия», «Весь мир», 1996

Плюрализм в исследовании общественного мнения

Автор предлагаемой вниманию читателей книги «Обще­ственное мнение. Открытие спирали молчания» — Элиза­бет Ноэль-Нойман, доктор философии и экономики, про­фессор. Она родилась в Берлине в 1916 г. В 1940 г. полу­чила ученую степень и стала работать журналисткой. В связи с конфликтом с официальными кругами третьего рейха Э. Ноэль-Нойман вынуждена была в 1943 г. уехать из Берлина и публиковалась под псевдонимом.

После войны в 1946 г. она организовала институт по изучению мнения населения, который ныне широко изве­стен на Западе как Институт демоскопии (демос — народ, скопио — описываю). Это частный институт, существую­щий на средства, получаемые за выполнение заказов от фирм, организаций и правительства ФРГ. Так, уже более 40 лет он занимается прогнозом выборов в бундестаг не­зависимо от того, какое правительство находится в дан­ный момент у власти. В год здесь выполняется около 100 различных исследований, результаты которых пуб­ликуются в многочисленных изданиях, в том числе в вы­пускаемых институтом «Ежегодниках».

Наряду с эмпирической исследовательской деятельно­стью Э. Ноэль-Нойман занималась и учебно-преподава­тельской. Некоторое время после войны она работала до­центом в Свободном университете в Берлине, с 1966 г. — профессором, а через год — директором организованного не без ее участия Института публицистики при Универси­тете г. Майнца. На этом посту она находилась вплоть до выхода на пенсию в 1983 г.

В Институте публицистики подготовка студентов ве­дется по двум специальностям: публицистике и журнали­стике. Публицисты изучают исторические, политические, правовые, экономические, социально-психологические аспекты массовой коммуникации. При этом главный упор при обучении делается на эмпирическом анализе причин, содержания, особенностей воздействия инфор­мации, передаваемой средствами массовой коммуника­ции. Журналисты занимаются практическими и теорети­ческими проблемами, которые необходимо знать профес­сиональным журналистам.

Как и в других западных университетах, педагогиче­ская деятельность сотрудников сочетается здесь с научно- исследовательской. Среди основных исследовательских тем Института публицистики — общественное мнение, анализ конфликтов, теории информации и социальных перемещений, международные средства массовой комму­никации, их история, изучение аудитории средств массо­вой коммуникации, проблема взаимоотношения обще­ства и журналистики, методики публицистики, структура средств массовой коммуникации, проблемы права и пол­итики в сфере массовой коммуникации.

Сочетание практической, эмпирической работы с учебно-педагогической и научно-исследовательской дея­тельностью оказалось для Э. Ноэль-Нойман весьма пло­дотворным. В педагогической деятельности она широко использует данные, полученные в ходе проводимых ею социологических исследований, а в ткань последних вво­дит научные элементы. Так, например, проводя панель­ные (повторные) опросы на протяжении многих лет, она включает в них вопросы, которые дают возможность уста­новить тенденции развития общества. Благодаря этой своей инициативе Э. Ноэль-Нойман удалось получить материал для научно-теоретического обобщения. Это лишь один пример весьма удачного сочетания эмпириче­ской и научно-теоретической работы в социологических исследованиях.

В сфере научных интересов Э. Ноэль-Нойман цент­ральной является, бесспорно, проблема общественного мнения. Именно в этой области она завоевала известный авторитет во всем мире и удостаивалась чести быть из­бранной в различные международные организации. Так, в

течение ряда лет она была президентом Всемирной ассо­циации по изучению общественного мнения (ВАПОР).

В России имя Э. Ноэль-Нойман знакомо научной об­щественности. В 1978 г. в издательстве «Прогресс» была издана ее книга «Массовые опросы. Введение в методику демоскопии», обобщившая обширный опыт автора. Рабо­та эта быстро разошлась по стране, поскольку книга явля­ется хорошим пособием по прикладной социологии. В 1994 г. вышло ее второе издание на русском языке.

Монография «Общественное мнение. Открытие спи­рали молчания» посвящена изложению орЖ1ДДМЦЦхай.ХЈг ории общественного мнения, разработанной Э. Ноэль- Нойман на базе многолетних исследований этого фено­мена, так сказать, из практики, а не из размышлений за письменным столом. Своим большим опытом в его изу­чении и делится автор с читателями данной книги.

Следует отметить, что вопросами общественного мне­ния интересовались еще в глубокой древности. При этом достаточно четко наметилось несколько основных про­блем. Одна из них — проблема «авторства»: кто является субъектом феномена, который древнегреческим филосо­фом Протагор был называй публичным мнением. Прога- гор считал, что оно — мнение большинства населения. Од­нако другой древнегреческий мыслитель — Платон — ут­верждал, что истинно публичным является мнение ари­стократии. Протагор, таким образом, отстаивал демокра­тический взгляд на эту проблему, а Платон — антидемок­ратический, узаконивавший всевластие аристократии, имущих граждан.

Спор о субъекте общественного мнения (сам термин был введен в XII в. английским писателем и государствен­ным деятелем Д. Солсбери) не затихал на всем протяже- ГГйи йггории"''вплоть до найих дней, увязываясь с другим дискуссионным вопросом — какова роль общественного Мнения в жизни общества. Поскольку этот вопрос имеет прямое отношение к вопросу о власти, он подчас выступа­ет на первый план во всех рассуждениях об общественном мнении. И здесь имеются две точки зрения. Сторонники одной, «привязывающие» общественное мнение к народу, понимают его как силу, с которой должны считаться пра­вительства, парламенты, т.е. общественное мнение в этом смысле выступало как инструмент участия народа в уп­

равлении государственными делами. Представители дру­гой, считающие общественное мнение выражением гос­подствующей элиты, полагают, что оно выступает как си­ла, воздействующая на население и способствующая лега­лизации политического господства элиты.

В XX в. представители разных наук — философии, соц­иологии, социальной психологии, публицистики — про­являют повышенный интерес к проблемам общественно­го мнения. Это не значит, что последние получили в их ра­ботах свое окончательное решение. Скорее наоборот. Аме­риканский социолог М. Оугли, например, заявлял, что в понимании общественного мнения на Западе царит хаос. Везде на дюжину исследователей, запятых дискуссией по вопросу об общественном мнении, найдется двенадцать человек, спорящих шумно о двенадцати различных воп­росах*.

Г. Дюрент, в свое время директор Британского инсти­тута общественного мнения, признал, что «общественное мнение не поддается описанию, оно неуловимо для опре­деления, его трудно измерить и невозможно увидеть»**.

Столь же пессимистично высказывание американско­го социолога Б. Берельсона, который, говоря о состоянии изучения общественного мнения в США в середине 50-х го­дов, отмечал, что соответствующие исследования не за­трагивают основных, фундаментальных проблем, не рас­крывают самой природы явления.

Оценки западных ученых исследований общественно­го мнения 50-х годов не сильно отличаются от оценок, ко­торые дают их коллеги 20 лет спустя. Нет общепринятого определения общественного мнения, заявляет профессор журналистики Колумбийского университета (США) В.Ф. Дэвисон в своей статье, опубликованной в 1969 г. в «Международной энциклопедии социальных наук». Тем не менее, продолжает он, возрастает использование этого понятия. Что означает столь настойчивое употребление понятия «общественное мнение», несмотря на трудности его определения? Дэвисон полагает, что это может озна-

* См„ например: Ogle М. Public Opinion and Political Dynamics. Boston, 1950, p. 40.

** The British Journal of Sociology, vol. VI, № 2, June 1955, p. 152.

чать только одно: понятие как-то затрагивает действие тельность.

На Западе распространено также позитивистское опре­деление общественного мнения. Один из его сторонников, Г. Онкен, считает: в конце концов каждый, кого спросят, знает точно, что означает общественное мнение.

В наши дни на Западе популярны три наиболее вли­ятельные концепции общественного мнения. Две из них, в общем, унаследованы от прошлого, и одна представля­ется оригинальной. Нам хочется остановиться на первой из двух указанных, предложенной немецким философом Ю. Хабермасом, -- так называемой морализующе-нормативной.

Хабсрмас в своих работах указывает, что его взгляды являются развитием тех положений, которые были сфор­мулированы еще в XVIII в. В их основе — понятие обще­ственная ^гласность, открытость, с помощью которых предполагается преодолеть изолированность абсолютной монархии, сделать ее идеологию понятной массам. Ха- бермас прямо говорит, что его концепция рассчитана на то, чтобы сохранить господствующий частнособственни­ческий хозяйственный механизм.

Публика, согласно Хабермасу, — это не народ, не мас­са* не большинство населения, не «все»; она состоит из тех, кто может резонерствовать на собраниях, в кафе и пивных, в салонах и на страницах газет; она состоит из образован­ных слоев населения, владеющих собственностью. Они считают себя носителями истины, которая должна быть признана всеми. Основная задача их резонерствования состоит в том, чтобы «законным образом» устранить про­тиворечия в интересах существующего государства и бур­жуазного общества.

Хабермас отмечает, что в настоящее время не найти политического обоснования буржуазной общественности и гласности, которые нужно оставить в структуре обще­ственного мнения. Поэтому-то понятие «общественное мнение» и является таким популярным — в нем видят возможность сохранения того, что не удается осуществить пол итически м и средствам и.

Нет ничего удивительного в том, что понятие «обще­ственное мнение», по Хабермасу, имеет прямое отноше­ние к понятиям «право» и «политика». В самом деле, если

общественное мнение является сознательным рассужде­нием образованной публики, то оно должно в первую очередь укреплять господство буржуазии, оправдывать прак­тику применения права и политики буржуазии. Это влия­ние общественного мнения подкрепляется тем, что судьи и административные чиновники подбираются из «образо­ванных сословий». Опираясь на существующие законы, эти чиновники вместе с тем «освящают» права и политику буржуазии общественным мнением.

Сам Хабермас понимаемое таким образом обществен­ное мнение называет «либерально-буржуазным». Его субъектом, напоминаем, является группа частных лиц, которые имеют возможность открыто судить и объединя­ются в «публику» благодаря владению собственностью и своей образованности. Между публикой и общественным мнением находятся мораль и право. Они угверждаются разумом. Это позволяет апеллировать к нему, делая насто­ящий субъект анонимным. Апелляция сверху оценивает­ся как свобода прессы, а снизу — как всеобщая доступ­ность, которая на самом деле ограничена барьерами част­ного владения.

Провозглашаемая таким образом мораль отличается от общечеловеческой морали. Кто несогласен с резонерст­вующей публикой, тот объявляется общественным мне­нием не просто отступником от нормы, но очень плохим человеком или даже при го м.

Политическая сущность концепции Хабермаса ясна. Общественное мнение он рассматривает как инструмент в руках господствующих классов. Собственно, он и не скры­вает этого, когда дает определение «публика» буржуазии, за которой сохраняет право судить и объяснять происхо­дящее в обществе. По Хабермасу, общественное мнение является всегда официальным, т.е. таким, которое выра­жается в прессе, в других официальных источниках ин­формации.

Вторая концепция общественного мнения принадле­жит Н. Лумапу. Исходный пункт его рассуждений — отри­цание любого субъекта общественного мнения. Луман многократно утверждает в своих работах, что обществен­ная доступность и гласность предполагают сразу несколь­ко тем, которые могут быть в центре внимания процесса коммуникации. Но одновременно коммуницировать с не­

сколькими темами невозможно, требуется выбрать ка­кую-то одну. Нужно внимание, которое бы определяло, осуществляло этот выбор и делало возможным обсужде­ние темы с незнакомым человеком в пивной или на улице. Именно эта тема и составляет содержание общественного мнения. Однако Луман признает, что одного внимания недостаточно для формирования общественного мнения. Он преодолевает это препятствие утверждением, что темы живут в обществе своей жизнью, их распространение под­чиняется своим, особым закономерностям. Тем самым общественное мнение, по Луману, привязывается не к от­дельным индивидам, не к состоятельному сословию, как у Хабермаса, а к темам.

По мнению Лумана, такой подход к общественному мнению имеет ряд преимуществ. Он позволяет говорить обо всех людях одинаково, как если бы между ними не су­ществовало каких-либо различий. Общественное мнение, по Луману, охватывает всех, и перед ним все равны. Далее, Луман демократично увязывает различия в обществен­ном мнении с различиями между темами. Одно дело, го­ворит он, судить об инфляции, а другое — об инфляции, которая приносит ущерб пенсионерам. Взгляды могут быть противоположными, но общественное мнение их упорядочивает, не давая оценки, что и является, согласно Луману, выражением либеральности.

Имеет ли общественное мнение юридическую силу, это зависит от принятия решения, основывающегося на внимании индивида к теме. Если что-то не привлекает внимания людей, то и общественного мнения на соответ­ствующую тему опасаться не нужно. Если же имеет место усиленное внимание к чему-то, то это означает рассогла­сование системы права. Средняя степень внимания — вот что является наиболее важным для исследователя.

Когда тема и мнение о ней не совпадают, тогда, по Лу­ману, возникает так называемое манипулирующее мора­лизирование. Например, темы «разрядка» и «запрет на профессию» не нашли однозначного выражения и не все­ми понимаются одинаково. Сторонники одного мнения отличаются от сторонников другого мнения. Между ними возникает конфликт и может происходить борьба, в ре­зультате чего высказанные мнения одних будут порож­дать неодобрительную реакцию со стороны других, кото­

рые станут оказывать давление на своих противников. По­этому нет никакого нейтрального мнения, оно так или иначе связано с оценками. Мнения имеют непосредствен­ное отношение к праву, а следовательно, и к поведению людей. Долговременные мнения порождают бытующие длительный период приспособительные формы поведе­ния людей, освященные правом.

В концепции Лумана делается акцент на содержании общественного мнения — этим она отличается от концеп­ции Хабермаса и других исследователей. Однако «тема» Лумана отрывается от субъекта, ее творца, в результате че­го его концепция абстрактна. Общественное мнение он объясняет индивидуалистично — через внимание, — при­нижая тем самым социальную сущность общественного мнения. Сказанное относится и к трактовке Луманом дру­гих аспектов общественного мнения.

Оригинальную концепцию общественного мнения, широко распространенную ныне в Германии и других странах, создала, как мы уже говорили, Э. Ноэль-Нойман. Она представляет собой статистическо-психологическое направление в исследовании общественного мнения, опи­рающееся на демоскопию.

Демоскопия — наука статистическая, поэтому она предполагает наличие количественных данных, между ко­торыми усматриваются различия. В частности, утвержда­ется различие между общественным и обыденным, здра­вым и нездравым мнением. В принципе для демоскопии остаются неразличимыми мнения массы и публики, дру­гих сообществ людей, поскольку она оперирует количест­венными величинами.

Критики демоскопии многократно обвиняли Э. Но­эль-Нойман за то, что она не учитывает качества мнений. В ответ на это исследовательница заявляла, что для нее все люди равны, что демоскопия исходит из признания ра­венства всех граждан. В своих работах демоскопы как бы делают срез определенного множества мнений. Однако и данное положение подвергается критике за то, что при та­ком подходе нельзя составить прогноз развития или фор­мирования общественного мнения. На это обвинение Но­эль-Нойман ответила своей теорией «спирали молчания». Вот как она поясняет эту теорию.

В обществе существует два источнику, порождающих общественное. мнение. Первый — это непосредственное наблюдение за окружающим, улавливание, одобряются ли те или иные действия, явления, заявления и т.п. Второй источник — средства массовой коммуникации. Они по­рождают так называемый дух времени — другое понятие, служащее для обозначения тематики общественного мне­ния, которая сохраняется в течение длительного времени. Этот «дух» влияет на установки и поведение индивида. Формирование общественного мнения происходит благо­даря установкам, цель которых особо подчеркивал еще в 1922 г. американский журналист-социолог Липман в своей книге «Общественное мнение». Липман полагал, что каждый человек регулируется, детерминируется через ус­тановки, определяющие, что он видит, слышит, как он ин­терпретирует окружающее, что является важным для лич­ности. Они составляют механизм «селективного восприя­тия» — понятия, которое широко использовал другой аме­риканский исследователь, П. Лазарсфельд.

Средства массовой коммуникации должны обладать публицистическим многообразием, т.е. давать возмож­ность «поведать миру» разные точки зрения и мнения. Э. Ноэль-Нойман отмечает, что в недалеком прошлом в ФРГ и других западных странах телевидение, например, находилось под контролем властей, равно как и другие электронные средства информации. Теперь этот конт­роль сверху ослаб, но его должны осуществлять сами журналисты.

Если это так, то откуда может возникнуть многообра­зие в содержании средств массовой коммуникации (СМК)? Так ставит вопрос Ноэль-Нойман и дает на него следующий ответ: причиной этого является разнообразие политических ориентации у представителей журналист­ского сословия. Но они должны считаться с законополо­жениями «сверху», которые в ФРГ вообще-то не отменены. Верховный конституционный суд этой страны так опреде­лил предназначение средств массовой коммуникации, в частности телевидения: они (СМК) служат для распрост­ранения информации, формирования мнений, контроля, а также для развлечения и назидания. При этом все долж­но осуществляться в легально принятых демократиче­ским населением рамках.

Все вышесказанное составляет как бы предпосылки те­ории «спирали молчания». Конкретно суть ее заключается в следующем.

В свое время в ФРГ дискутировался вопрос о «восточ­ной политике» канцлера Аденауэра. Тот, кто был убежден в правильности новой восточной политики, чувствовал, что его мнение разделяется всеми. И он выражал его громко, с чувством уверенности и с искренним убежде­нием в своей правоте не стеснялся высказывать собст­венные взгляды. Те же, кто отвергали новую восточную политику, чувствовали себя в одиночестве, замыкались и сохраняли молчание. И такое их поведение, по мнению Э. Ноэль-Нойман, приводило к тому, что первые казались сильнее, а вторые — слабее, чем это было на самом деле. Наблюдая за окружающими, одни получали под­держку и начинали еще громче высказывать свое мне­ние, а другие все больше замыкались и не подавали го­лоса. И спираль эта все больше закручивалась. Такое по­ложение точнее можно назвать «спиралью молчания». Основанием для молчания являлась боязнь оказаться в изоляции, и эта боязнь выступает как та движущая сила, которая запускает спираль молчания.

С точки зрения спирали молчания Э. Ноэль-Нойман объясняет многие явления общественной жизни. Так, на­пример, общезначимость, гласность, но ее мнению, — это такие состояния, когда индивиды не хотят себя изолировать и терять свое лицо. Если же кто-то выражает иное мнение, чем провозглашенное во всеуслышание и ставшее общезначимым, то гласность, общезначимость выступают в виде позорного столба и служат весьма дей­ственным способом наказания. Отсюда вытекает один очень важный момент в определении общественного мнения: оно не просто морально значимо, не просто оп­ределяет поведение, не только объединяет людей в сооб­щество; оно имеет социальное измерение — его можно безбоязненно высказать гласно перед общественностью, не испытывая страха быть изолированным от сообщест­ва, выглядеть смешным.

Группы или лица, желающие завоевать общественное мнение, должны позаботиться о том, чтобы их позиции, их взгляды были приемлемыми для других людей и не приводили к изоляции. Естественно, что борьба мнений —

это борьба нового со старым, но при этом важно знать, на что нужно ориентироваться, чтобы выиграть в ней, с од­ной стороны, и не порождать «молчаливого большинст­ва» — с другой. Нельзя заблуждаться в оценке отношения людей к тому или иному мнению на основании слуховых и зрительных впечатлений. Когда какое-то мнение рас­пространится и будет принято большинством, тогда мож­но ожидать, что оно получит и законодательное закрепле­ние.

Э. Ноэль-Нойман отмечает, что общественное мнение поддерживается правом, но оно может использовать по­следнее как свой инструмент. Поэтому общественное мне­ние определяет применение права через тех лиц, которые могут принять решение, поскольку они считаются с ним. Эти лица, как и все, тоже находятся под страхом изоляции и в рамках права выбирают такой способ поведения, кото­рый не привел бы их к этой изоляции.

Первое издание своей книги но общественному мне­нию Ноэль-Нойман назвала «Спираль молчания. Наша социальная кожа». Спрашивается, при чем тут «социаль­ная кожа»?

Сам автор вторую часть заголовка книги объясняет так. Социальная кожа означает, что общественное мнение не­отделимо от нас, как и наша естественная кожа. Социаль­ная кожа восприимчива к боли, к внешним воздействиям и обращена наружу, чтобы реагировать на них.Тем самым она тоже напоминает естественную кожу человека. Поэто­му, полагает Э. Ноэль-Нойман, мы точно знаем, что такое общественное мнение. Чего мы не знаем, так это того, что общественное мнение охватывает и как бы отграничивает общество, подобно тому как кожа охватывает тело.

Концепция Ноэль-Нойман, бесспорно, оригинальна и весьма неплохо объясняет некоторые явления обществен­ной жизни. Тем не менее она вызвала ряд критических за­мечаний. Одни критики говорят, что с позиции «спирали молчания» нельзя объяснить факт прихода к власти наци­стов. Ведь первоначально они были в меньшинстве, их взгляды шокировали большинство населения. Другие критики приводили иные факты: в немецком обществе Веймарской республики духовный климат определяли правые, а не левые, которые достаточно громко высказы­вали свои взгляды и имели неплохие стартовые позиции.

Замечания такого рода, возможно, справедливы. Мож­но даже признать, что концепция «спирали молчания» не является универсальной и не в состоянии объяснить все случаи общественной жизни. Боязнь изоляции следует все же рассматривать как один из моментов в системе причин, обусловливающих формирование общественно­го мнения, ибо в ряде случаев она выступает как следствие, а не как причина.

Концепция Э. Ноэль-Нойман, однако, заслуживает внимания, поскольку автор по-новому ставит некоторые старые проблемы, связанные с пониманием обществен­ного мнения. В частности, представляется интересной мысль о том, что общественное мнение выполняет фун­кцию интеграции общества и что оно связано с гласно­стью и демократическими началами в жизни общества.

Все сказанное свидетельствует о том, что проблема об­щественного мнения является сложной теоретической проблемой, решение которой на Западе еще далеко от за­вершения.

***

Говоря об интересе к феномену общественного мне­ния, было бы неправильным ограничиться кратким ана­лизом его изучения на Западе, ничего не сказав о том, как исследовалась эта проблема в России. Сопоставление то­чек зрения на Западе и в нашей стране сделает представле­ние об исследовании общественного мнения более пол­ным, завершенным. Поэтому ознакомимся с тем, кто и как изучал и изучает общественное мнение у нас.

Проблема общественного мнения не нова для отечест­венной научной литературы. Она довольно интенсивно разрабатывалась в 20-е годы, хотя общественное мнение рассматривалось авторами скорее как метод, чем как предмет теоретического исследования. Затем на протяже­нии длительного периода об общественном мнении писа­ли мало, главным образом попутно, в трудах, посвящен­ных иным проблемам.

В середине 50-х годов в связи с возрождением соц­иологии как прикладной отрасли знания проявляется значительный интерес к проблеме общественного мнения как в эмпирическом, так и в теоретическом аспекте. Вы­

шел в свет ряд интересных работ: А.К. Уледов. «Обще­ственное мнение советского общества» (5(3), БА, Гру- шин. «Мнение о мире и мир мнений» (1967), БА. Ерзу- нов. «Мнение в системе человеческого познания» (1973), В.К. Падерин. «Общественное мнение в развитом социа­листическом обществе» (1980), B.C. Коробейников. «Пи­рамида мнений (Общественное мнение: природа и функ­ции)» (1981), АА. Возьмитель. «Формирование и изуче­ние общественного мнения» (1987), М.К. Горшков. «Об­щественное мнение» (1988). Проблемы общественного мнения затрагивались рядом авторов в работах, в заглави­ях которых не было слов «общественное мнение» (Н.С. Мансуров и др.).

Если в середине 70-х годов изучением общественного мнения занимались в нашей стране (с той или иной сте­пенью интенсивности) в Институте социологических ис­следований АН СССР, в Академии общественных наук при ЦК КПСС, в Институте философии АН СССР, на фа­культете журналистики МГУ, существовал также Инсти­тут общественного мнения при газете «Комсомольская правда», то сейчас точное число центров, секторов, лабора­торий и институтов общественного мнения трудно даже назвать.

Несмотря на то, что к настоящему времени накоплен известный опыт проведения эмпирического изучения об­щественного мнения и существует ряд фундаментальных теоретических разработок, тем не менее проблема обще­ственного мнения в целом далека от своего завершения. В частности, помехой этому стала волна эмпирических ис­следований, зопдажей общественного мнения на потребу политиков и журналистов, которые оттеснили на задний план серьезные теоретические исследования. Однако даже беглый анализ разработок проблем общественного мне­ния в зарубежной и отечественной литературе показывает, что исследования наших ученых шире и разнообразнее, чем их зарубежных коллег. В первую очередь это касается самого определения «общественное мнение». У отечест­венных исследователей по данному вопросу идуг споры, и и этом они не отличаются от западных.

А. Уледов, один из первых, кто затронул данную про­блему, полагает, что общественное мнение — это факт со­знания, который проявляется в деятельности народных

масс. С ним в принципе согласен и Гпушин. который подчеркивает, что общественное мнение является не обычным фактом сознания, а «состоянием массового со­знания». Последнее включает в себя отношение (скрытое или явное) различных групп людей к событиям и фактам социальной действительности. И это представление об об­щественном сознании как «состоянии сознания» или «со­стоянии массового сознания» нашло своих приверженцев (С. Хитров, В. Житенев и др.).

Однако в отечественной литературе получили распро­странение и другие определения общественного мнения, не связывающие его с общественным сознанием. Так, в книге «Социология в СССР» общественное мнение опре­деляется как отношение, в которое «вступают люди при­менительно к тем или иным явлениям, фактам окружаю­щей действительности»*. Д. Чесноков общественное мне­ние определяет через понятие «оценка», Р. Сафаров — че­рез понятие «оценочное отношение социальных общно­стей», Д. Потапейко считает, что общественное мнение — это «особого рода моральное надстроечное учреждение», Б. Парыгин относит его к «массовым явлениям групповой психологии», М. Горшков определяет его как систему, со­ставными частями которой являются познавательные, эмоциональные и волевые компоненты. С точки зрения автора настоящей статьи, общественное мнение представ­ляет собой вид общественно-психологических явлений, о чем речь пойдет ниже.

Рассмотрим теперь мнения наших исследователей от­носительно объекта общественного мнения.

А. Уледов утверждает, что общественное мнение выра­жает отношение к деятельности, к поведению людей и тем оно отличается от суждений иного вида, которые, напри­мер, описывают факты или события. Выдвинув этот те­зис, Уледов пытается отграничить объект общественного мнения от содержания других форм общественного со­знания, что, как нам кажется, ему не удается сделать, даже используя понятие «состояние сознания».

В отличие от Уледова Б. Грушин заявляет, что объек­том общественного мнения могут быть факты, явления объективной действительности, общественного бытия, а

Социология в СССР. Т. 2. М., 1966, с. 469.

также явления субъективного мира — нравственные представления, ценности и т.п. Следовательно, обще­ственное мнение имеет отношение не только к поведе­нию, как полагал Уледов. Как и Уледов, Грушин считает, что общественное мнение предстает перед нами в виде суждений" однако"не во всех суждениях, а в некоторых — за исключением тех, где фиксируются непосредственные восприятия, чувства, научные факты и т.п.

Мысль о том, что общественное мнение выражается в форме суждений, разделяет и М. Горшков. С его точки зре­ния, мнения являются не чем иным, как субъективной формой отражения объективной реальности. Мнения, ко­торые выражаются в суждениях, порождены обществен­ной ситуацией. Последняя представляет собой совокуп­ность взаимодействующих экономических, политиче­ских, социальных, духовно-идеологических и социально- психологических условий жизнедеятельности людей. Они порождают целую иерархию объектов общественного мнения. Сначала возникают мнения как констатация ка­кого-то факта, затем они выражают события; самым сложным объектом общественного мнения являются про­цессы. Правда, Горшков не определяет точно вводимые им понятия объектов общественного мнения, ограничи­ваясь только общими соображениями на их счет.

Интересны представления отечественных исследова­телей относительно субъекта общественного мнения. Воп­рос этот ими разработан достаточно детально.

В своей главной работе «Общественное мнение совет­ского общества» А. Уледов полагает, что общественное мнение создается общностями и организациями, кото­рые он ставит в зависимость от классов общества, заин­тересованных в общественном прогрессе. В итоге автор приходит к заключению, что общественное мнение есть мнение большинства и выражается оно общественно­стью, которую он склонен отождествлять с государствен­ностью*.

Пять лег спустя после выхода в свет работы Уледова Б. Грушин издал свою книгу «Мнения о мире и мир мне­ний». Говоря в ней о субъекте общественного мнения, он

См.: Уледов А. К. Общественное мнение советского общества. М.,

1463, с. 72, 74, 79.

не пишет о классах, а делает акцент на общественности. Поскольку общественность не существует без индивидов, то, стало быть, мнение индивида входит в состав обще­ственного мнения2*. Следовательно, в обществе существу­ет плюрализм общественного мнения. Чтобы избежать статистического представления об общественном мне­нии, Грушин вводит понятие «социальный организм», ко­торый и есть настоящий субъект общественного мнения. Всего в обществе он насчитав двенадцать «социальных ор­ганизмов» (или «вселенных», по его терминологии), так что в общественной жизни существует целая пирамида мнений.

Свою точку зрения относительно субъекта обществен­ного мнения предлагает М. Горшков. Он полагает, что об­щественное мнение возникает в производственной дея­тельности, в которой большую роль играют «лидеры» мне­ний. Число их в ходе истории расширялось, так что в на­стоящее время субъектом общественного мнения высту­пают широкие круги трудящихся, объединенные в госу­дарственные, общественно-политические, научно-техни­ческие, художественные, молодежные и другие организа­ции и объединения3**. Общественное мнение поэтому яв­ляется народным и выражает интересы большинства, хотя и не всегда бывает истинным.

Наряду с понятием «субъект общественного мнения» Горшков употребляет в своей работе также понятие «выра­зитель общественного мнения», полагая, что существует возможность формирования мирового (вселенского) об­щественного мнения.

Таким образом, отечественные исследователи обще­ственного мнения, посвятившие этой проблеме отдель­ные монографии, в общем относили изучаемое ими явле­ние к сфере сознания. Однако в ряде публикаций высказа­ны и другие суждения относительно того, что такое обще­ственное мнение. Так, например, автор настоящей статьи в течение многих лет развивает концепцию, согласно ко­торой общественное мнение относится не к сфере обще­ственного сознания, а к общественно-психологическим

* См.: Грушин Б. А. Мнение о мире и мир мнений. М., 1967, с. 168.

** См.: Го р in к о в М. К. Общественное мнение. М., 1988, с. 196, 186, 372.

явлениям. Что такое общественно-психологические явле­ния (ОПЯ)?

Прежде всего отметим, что они суть сложный продукт, возникающий в общественной жизни двумя путями. В нервом случае ОПЯ представляют собой статистические (совпадающие) явления, возникающие у значительного числа членов общества в силу одинаковых условий бытия. Так, например, сообщение о возможном столкновении Земли с пролетающим мимо астероидом породит у боль­шинства людей одинаковые чувства, мысли, желания, страхи и т.п. Для возникновения этого комплекса психо­логических явлений не требуется общения людей друг с другом — достаточно прослушать одно сообщение о на­двигающейся опасности.

Но возможен и другой путь возникновения ОПЯ. В средствах массовой коммуникации, в личном общении обсуждается какая-то проблема. В результате обмена мне­ниями вырабатывается общая точка зрения, одинаковое к ней отношение. Это «общее» — продукт коммуникативно­го процесса; оно не могло возникнуть у каждого человека в отдельности.

Первый тип ОПЯ можно назвать совпадающим, или статистическим, второй — вырабатываемым. Таким образом, бывают совпадающее и вырабатываемое обществен­ное мнение. Ни один из упомянутых выше авторов такого различия между двумя типами общественного мнения не делал.

Возникнув (разным путем), ОПЯ получают словесно- понятийное выражение, к которому примешиваются эмо­ционально-чувственные элементы, и приобретают отно­сительно самостоятельное существование. Благодаря то­му что их записывают па бумаге, печатают в прессе, мы можем судить об общественном мнении, которое было ре­альным фактом в прошлом.

ОПЯ возникают закономерно. Они выражают что-то общее, что имеется у членов общества. Это «общее» не про­сто выражает мнения, чувства, желания людей. Оно обла­дает одной важной особенностью, а именно воздействует на каждого члена общества в отдельности, заставляя его подчиниться «общему», поступать не так, как отдельная личность желала бы, а так, как это предписывают ОПЯ. В западной социологической литературе в этом случае гово­

рят о «социальном контроле». Но это не просто «контроль», это и строгое предписание, как следует поступать и даже думать. К тем же, кто проявляет самоволие и действует вопреки общественному мнению, окружающие применя­ют «санкции»: уговоры, призывы, угрозы вплоть до сило­вого давления.

Таким образом, общественное мнение характеризуют четыре стадии. Первая отличается у разных типов обще­ственного мнения: у совпадающего это будет реагирова­ние на внешние условия, которые действуют на всех чле­нов общества одинаково; у вырабатываемых — общение членов общества друг с другом и формирование общего, коллективного мнения, отношения, понимания событий и т.п. Остальные три стадии у обоих типов общественного мнения одинаковы: на второй стадии общественное мне­ние получает словесно-понятийное оформление; на третьей оно по принципу обратной связи оказывает сильное воздействие на каждую личность; на четвертой — по­лучает поддержку со стороны членов общества, не допу­скающих отхода оттого, что санкционируется обществен­ным мнением. Отсюда следует, что главная роль обще­ственного мнения в обществе — это поддержание единст­ва, целостности своего субъекта. Ни о каких познаватель­ных целях здесь не может быть и речи. Общественное мне­ние возникает не для целей познания, а для регулирования общественных отношений.

Изложенное выше понимание общественного мнения требует по-новому осветить вопрос о его субъекте. Им не может быть народ, так как понятие «народ» охватывает разные классы, общности, слои населения. Между отдель­ными составными частями, образующими «народ», мо­жет не быть общения.

Субъектом общественного мнения не может быть группа, или социальная группа, потому что она — поня­тие статистическое: это люди, имеющие одинаковые признаки, но не обязательно находящиеся вместе и об­щающиеся друг с другом. Социальные группы могут быть малочисленными, их интересы могут не совпадать, поэтому мнение группы является лишь групповым, а не общественным.

Б. Грушин субъектом общественного мнения называл «вселенные», куда входят совершенно разные по своей

природе социальные феномены: и классы, и группы, и прослойки. У каждого из перечисленных выше феноменов может возникнуть свое мнение, но в силу их разнохарак­терности такое мнение не может быть общественным. На том же основании нам представляется неверным и мне­ние М. Горшкова, который в один ряд ставит и индивиду­альное, и коллективное, и групповое, и межрегиональное общественное мнение.

Повторим еще раз. Общественное мнение возникает из общения личностей или в том случае, если они нахо­дятся в одинаковых условиях и испытывают одинаковые воздействия. Это значит, что эти личности не случайно и не на короткое время оказались вместе, что у них есть что- то их объединяющее, общее — общие интересы, потребно­сти, идеалы и т.п.

Субъектом общественного мнения могут быть устой­чивые структурные элементы общества, каковыми в пер­вую очередь являются общности. В настоящее время уста­новившимися общностями являются: гражданская об­щность (государственно оформленное объединение лю­дей), внутри нее — национально-этнические общности, которые охватывают территориальные общности. По­следние предполагают наличие профессионально-произ­водственных и семейно-бытовых общностей людей. В итоге получается пять форм общностей, которые могут перекрываться общественными организациями как вто­ричным субъектом общественного мнения.

Каждая общность требует социального механизма поддержания своей целостности; ими являются ОПЯ, в частности мнения. Они будут разными в разных общно­стях; вырабатываемые мнения имеют свою специфику. Общественное мнение гражданского общества возникает в результате общения членов этой общности с помощью средств массовой коммуникации, а мнение семейной об­щности возникает в процессе личного общения. Первое из указанных выше мнений выражается письменно, вто­рое — устно. Поэтому в общественной жизни существует плюрализм мнений, по в упорядоченной форме. Плюра­лизм следует понимать не как параллельность, не как хаос, а как соподчиненную упорядоченность.

Привязка ОПЯ, в том числе и общественного мнения, к общностям (и общественным организациям) дает воз­

можность несколько по-новому подойти и к объекту об­щественного мнения. Он находится в прямой зависимо­сти от субъекта в том смысле, что содержание обществен­ного мнения гражданского общества будет более широ­ким, общезначимым, чем мнение семейно-бытовой об­щности, которое отличается ситуативностью, конкретно­стью, кратковременностью и т.п. Гносеологически же, ес­тественно, мнения зависят от условий социального бы­тия, в которых находятся общности, но вместе с тем они касаются и внутренней жизни общностей, взаимоотноше­ний между отдельными группировками внутри общно­стей.

Такова вкратце еще одна точка зрения на проблему об­щественного мнения. Завершая ее рассмотрение, следует указать, что, кроме функции социального контроля за по­ведением отдельных членов общностей (организаций), общественное мнение, как и другие ОПЯ, играет большую воспитательную роль. Все ОПЯ являются важнейшими инструментами социализации личности. На этот момент не обращается внимания в работах других авторов.

И последнее. В книге Э. Ноэль-Нойман впервые в ли­тературе на эту тему выдвинут тезис о том, что обществен­ное мнение — это мнение, которое личность не боится вы­сказать гласно, вслух, потому что оно разделяется и други­ми людьми. Мнения, которые не разделяются большин­ством, могут привести к изоляции, порождают боязнь одиночества. Боязнь одиночества, согласно Э. Ноэль- Нойман, — важный фактор в формировании и функцио­нировании общественного мнения. Нам представляется, что Ноэль-Нойман, говоря о «синдроме одиночества», в сущности, затронула проблему санкций как инструмента воздействия общности на отдельных ее членов в случае, если они не будут прислушиваться к требованиями обще­ственного мнения. Следовательно, между утверждением, что в общностях существует практика санкций, и мыслью о «синдроме одиночества» нет разногласия; оба положе­ния дополняют друг друга. Различие же состоит в следую­щем. Санкции — это действия, которые используются, когда уже совершен отход от требований общественного мнения, а боязнь одиночества — это состояние личности, которое предохраняет ее от вступления в конфликт с ним.

Таким образом, общественное мнение — это та реаль­ность, вне которой нет ни существования, ни развития общества, состоящего из общностей, общественных органи­заций; вне которой не может осуществляться процесс со­циализации личности, ее воспитание и формирование. Разные исследователи общественного мнения подходят к этому социальному феномену с разных точек зрения, тра­диционно развивая различные его аспекты. Это вполне правомерно. Ознакомление с тем, как разрабатывается проблема общественного мнения в других странах, будет способствовать выработке общепризнанного представле­ния об общественном мнении и ознаменует еще одно до­стижение в процессе познания истины.

Доктор философских наук, профессор

Н. Мансуров

Предисловие к русскому изданию

В начале лета 1983 г. меня пригласили в Институт соци­ологии Академии наук СССР выступить с докладом об оп­росах и формировании общественного мнения. Как-то раз мы обедали в большом, похожем на пивной зал ресторане. Народу было много, и я спросила своего соседа: «Сколько людей здесь говорит о политике?» «О политике, — ответил мой собеседник, — не говорит никто».

Что в таких обстоятельствах может быть обществен­ным мнением? Может ли вообще существовать обще­ственное мнение, если никто не говорит о политике? Ко­нечно, представление, что в тоталитарных государствах пег общественного мнения, получило широкое распрост­ранение. Но это ошибка, следствие ужасного заблуждения, существующего относительно данного понятия еще со времен Просвещения.«Общественным мнением» называ­ют самые разнообразные явления: заявления правитель­ства или средств массовой информации, результаты оп­росов, мнение большинства. Но и это все неправильно! Ни одно из перечисленных определений нельзя назвать пол­ным или исчерпывающим, отражающим собственно об­щественное мнение, как его понимали уже древние греки и римляне. Совершенней четко это проявляется в выраже­нии «неписаные законы» — речь идет о более чем часто выражаемом мнении. Речь идет о силах, которые в исклю­чительном случае определяют поведение индивида, как будто он зависит от них и согласен с ними, хотя, как пра­вило, не осознает этого. Одно лишь мнение большинства не оказывает такого давления, и заявления правительст­ва — тоже. Только моральная «нагрузка» темы может вы­

звать страх перед изоляцией и тем самым высвободить силы, от которых зависит и индивид, и всякое правитель­ство, даже диктаторское.

Однако как в действительности общественное мнение функционирует в условиях диктатуры, наукой пока не ис­следовано. Цель моей книги «Общественное мнение. От­крытие спирали молчания» — стимулировать такие исс­ледования, особенно в странах, имеющих опыт диктату­ры. В Германии мы сейчас начали такое исследование. При этом мы можем опереться на ранее недоступные нам материалы службы безопасности за 1939—1943 гг. — вре­мена господства национал-социалистов*. Этим исследо­ваниям следовало бы придать международный импульс, поэтому я рада, что в 1995 г. выйдет испанский перевод книги «Спираль молчания». Испанцы в этом столетии пе­режили резкие смены авторитарных и демократических режимов. И я очень рада, что в 1996 г. появится также рус­ское издание книги под общей редакцией профессора Н.С. Мансурова, который много сил приложил для того, чтобы идеи «Спирали молчания» стали доступны также и русскому читателю.

Каждый политолог, занимающийся тоталитарными формами правления, хорошо знает, сколь справедливы слова Дэвида Юма, утверждавшего, что самый тиранический режим опирается на поддержку общественного мнения. Из-за границы или с позиций диссидента лучше ви­дится, что диктатура подключает силовые средства госу­дарства, чтобы принудить людей к покорности. Любое правительство такого рода использует абсолютно все: деньги, исчисляемые огромными суммами, обществен­ные организации, искусство, риторику, психологию, — чтобы привлечь население на свою сторону и заручиться его поддержкой. Организацией и концентрацией этих средств и сил в нашем столетии часто занимаются круп­ные пропагандистские министерства, которые, используя знание массовой психологии и теории коммуникации, регулируют влияние общественного мнения на обще­ственность.

* См.: W i г 1 М. Die offentlische Meinung unter dem NS-Regime. Diss. Mainz, 1990.

Там, где поддержка со стороны индивида вызывает опасения, включаются средства насилия, чтобы запуги­ванием и угрозами принудить людей к конформизму. Но большинство населения не думает об этом, потому что благодаря многообразию средств массовой информации оно убеждено в благородстве целей правительства и в его способности их осуществить и потому добровольно под­держивает его, отстраняясь от диссидентов, которые — как ему кажется — хотят помешать продвижению к ве­ликому счастливому будущему. Лишь во времена кризи­сов, непреодолимых трудностей люди начинают сомне­ваться. Поскольку управляемые средства массовой ин­формации и запрет на оппозицию не обеспечивают сво­бодного общественного проявления таких сомнений, ин­дивид во многом полагается на чрезвычайно «чувстви­тельное» наблюдение за окружением, чтобы оценить, ка­ково настроение населения, как в действительности ду­мают другие. Одновременно с этим он пользуется чрез­вычайно осторожными, трудно расшифровываемыми сигналами, чтобы дать понять другим людям о собствен­ном мнении.

В своей диссертации «Общественное мнение при наци­стском режиме» Манфред Вирль установил, что немцы воспринимали как сигнал в последние годы войны: сколь­ко людей не носило больше партийный значок, сколько людей перестало пользоваться официальной формулой приветствия «хайль Гитлер» (в «Спирали молчания» такие феномены описываются под названием «квазистатисти­ческое наблюдение»). Службы безопасности справедливо расценивали как признак угрозы режиму то, что незнако­мые люди заговаривали друг с другом, что все меньше лю­ди боялись доносов в связи со своими высказываниями. Наступила пора политических анекдотов. В 1943 г., после поражения под Сталинградом, министр пропаганды Йозеф Геббельс устроил в берлинском Дворце спорта грандиозное представление, чтобы продемонстрировать, что дух нации не сломлен. На это мероприятие были при­глашены самые верные, самые надежные члены партии. В своей речи Геббельс произнес знаменитые слова: «Вы хо­тите тотальной войны?» — и толпа взревела в ответ: «Да, мы хотим тотальной войны!»

Во всем мире и сейчас этот митинг считается знаком признания и безоговорочной поддержки населением Гер­мании гитлеровского режима. Но это не так. В то время в Германии был популярен анекдот: «Какое здание самое большое в мире?» Ответ: «Дворец спорта в Берлине, так как он вмещает весь немецкий народ». Политический анекдот обнажает влияние общественного мнения, скрытое дикта­турой. Речь Геббельса во Дворце спорта была искусно ор­ганизованным представлением. Неудивительно, что она до сих пор вводит в заблуждение мировую обществен­ность. Однако в 1943 г. немцев уже нельзя было обмануть: несмотря ни на что, они воспринимали действительное общественное мнение, но не через управляемые средства массовой информации, а — наряду с прочим — через анекдоты, рассказываемые шепотом.

Люди, у которых государство, узурпировав всю обще­ственную сферу, украло общественные способы выраже­ния своего мнения и своих впечатлений, «общественный глаз» и «публичное ухо», как говорили в Англии еще в кон­це XVIII в., до предела отшлифовывают свои способности восприятия того, что думают другие.

Мы стоим перед исследовательской целиной — изу­чить функционирование общественного мнения в услови­ях диктатуры. То, что в Германии с 60-х годов называется «преодолением прошлого», проходит болезненно и не всегда правильно еще и потому, что человек и сегодня не может адекватно воспринимать самого себя и руководство общественным мнением со стороны тоталитарного пра­вительства, в чем последнее весьма преуспело. Наука до сих пор не смогла помочь людям осознать то, что они пе­режили вусловиях диктатуры. Одни лишь опросы еще ни­чего не объясняют; нужна теория, которая объяснила бы процессы формирования общественного мнения и пол­учила бы подтверждение в эмпирических социальных ис­следованиях. Такова цель разработки теории «спирали молчания».

Глава I

ГИПОТЕЗА СПИРАЛИ МОЛЧАНИЯ

Для воскресного вечера 1965 г., когда проводились выбо­ры в бундестаг, Второй канал немецкого телевидения при­думал нечто новое — вечеринку в честь выборов в Бетховензале в Бонне. Эстрадный концерт со сцены, несколько оркестров танцевальной музыки, гости за длинными сто­лами, зал переполнен до отказа. На переднем плане спра­ва, немного ниже сцены, на некотором возвышении уста­новлена небольшая трибуна — место, где нотариус Даниэльс в шесть часов должен вскрыть конверты с прогноза­ми выборов, составленными институтами Алленсбах и Эмнид и переданными ему за два дня до этого вечера. Ру­ководители институтов должны были внести результаты в таблицу у трибуны, чтобы всем в зале было хорошо видно. Я писала, ощущая за собой беспокойную публику, разно­голосицу, стук стульев: «Первые голоса ХДС/ХДС — 49,5%, СПГ— 38,5%...» В эти секунды за моей спиной раз­дался крик сотен людей, перешедший в бешеный шум. Ог­лушенная, я закончила: «СвДП — 8%, другие партии — 4%». Зал кипел от возмущения, издатель «Цайт» Герд Бусериус крикнул мне: «Элизабет, как мне теперь вас защи­щать?»

Обманул ли Алленсбах общественность, изображая в течение нескольких месяцев гонки противников, шед­ших почти вровень друг с другом? Всего за два дня до описываемых событий «Цайт» опубликовала интервью со мной под броским заголовком: «Я не удивлюсь, если СПГ выиграет...»1 Поздним вечером того же воскресного дня, когда официальные результаты выборов приближа­лись к алленсбахским прогнозам, один политик из

приверженцев ХДС, довольно улыбаясь с экрана телеви­зора, дал понять, что он, конечно, знал действительное положение дел, но не афишировал этого — «маленькая тактическая хитрость».

Цитата «Цайт» была точна, я именно так и сказала, но интервью пролежало в редакции более двух недель. В нача­ле сентября все выглядело как гонки с неизвестным фина­лом. То, что публика увидела в Бетховензале, чему мы, си­дя за письменным столом в Алленсбахе, удивлялись за три дня до выборов и что все же не могли опубликовать, поскольку это выглядело бы как попытка массированного воздействия на исход выборов, было феноменом обще­ственного мнения. Мы стали очевидцами явления, имя которому найдено сотни лет назад, хотя его и нельзя по­щупать руками. Под давлением общественного мнения сотни тысяч избирателей, пожалуй, даже миллион, совер­шили нечто, что мы позднее назвали «the last minute swing» (сдвиг последней минуты); это был «эффект попутчиков» в последнюю минуту, позволивший ХДС/ХСС «набирать очки», пока вместо равновесия сил двух крупных партий не сформировался перевес ХДС/ХСС в целых 8%, по офи­циальным данным (см. рис. 1).

«Измерения опережают понимание»

Тогда, в 1965 г., у нас уже был в руках ключ к пониманию изменения мнения избирателей, но мы не знали об этом. В статье об общественном мнении, опубликованной в 1968 г. в «Международной энциклопедии социальных на­ук», профессор журналистики и коммуникационных ис­следований Колумбийского университета в Нью-Йорке У.Ф. Дэвисон писал: «Наши измерения сильно опережают понимание»2. Это была точная характеристика нашего по­ложения в 1965 г.: мы гораздо больше измерили, чем по­няли. В то время как обе крупные партии с декабря 1964 г. почти до самого дня выборов в сентябре 1965 г. неизмен­но шли наравне по количеству своих приверженцев — и эти цифры регулярно с апреля по конец августа публико­вал «Штерн», — существовали и другие показатели, обна­руживавшие совершенно независимые от этих цифр коле­бания. «Конечно, никто не может знать, но как вы думаете, кто выиграет?» — такой вопрос звучал довольно часто. В декабре многие предсказывали победу и ХДС/ХСС, и СПГ, даже отдавали некоторое предпочтение последней. Но потом результаты начали меняться, неуклонно возра­стало число ожидавших победы ХДС/ХСС и снижались оценки СПГ. Уже в июле 1965 г. ХДС/ХСС шли к выбо­рам с несомненным опережением, которое в августе до­стигло почти 50%. Казалось, что оба измерения — измере­ние намерений избирателей и измерение надежд на побе­ду —- проводились «на разных планетах». И лишь в самом конце наступил «эффект попутчиков». Как будто поток по­нес 3-4% избирателей в направлении общего ожидания победы.

Каждое исследование начинается с загадки

Каким образом при неизменных предвыборных намере­ниях избирателей относительно участия в выборах круто меняются их представления о победителе выборов — это осталось для нас загадкой. Лишь во время выборов в бун­дестаг 1972 г. с укороченной предвыборной кампанией, что было не очень благоприятно для наблюдений такого рода, мы апробировали свой «демоскопический инстру­

ментарий» с развернутой программой вопросов, воору­женные гипотезой, предложенной нами к обсуждению на Международном психологическом конгрессе в Токио (ле­то 1972 г.)3.

В действительности предвыборная борьба 1972 г. про­текала так же, как в 1965 г. Обе крупные партии шли на равных в вопросе о намерениях избирателей, и в то же вре­мя — как в ином, отстраненном мире — неделя за неделей росло ожидание победы СПГ. Лишь однажды произошло снижение показателей, а к концу предвыборной кампании имел место «сдвиг последней минуты» — «эффект попут­чиков» в направлении растущего ожидания победы, на этот раз для СПГ (см. рис. 2).

Климат мнений определяют выступления и отмалчивание

Гипотезой я обязана в первую очередь студенческим вол­нениям в конце 60-х — начале 70-х годов, в частности кон­кретной студентке. Как-то встретив ее в вестибюле перед аудиторией со значком ХДС на куртке, я сказала: «Не ду-

мала, что вы в ХДС». «А я не в партии, — ответила она. — Я просто прикрепила значок, чтобы посмотреть, как это бывает...» После обеда мы столкнулись с ней снова. Значка не было. Я поинтересовалась. «Да, я сняла значок, — отве­тила она. — Это было слишком ужасно».

Всплеск возбуждения, которым отмечены годы новой восточной политики, стал вдруг понятен: по количеству приверженцев СПГ и ХДС/ХСС могут быть равны, но они далеко не одинаковы по энергии, воодушевлению, с которым демонстрируют свои убеждения. Воочию можно было видеть лишь значки СПГ, и неудивительно, что на­селение неправильно оценило соотношение сил. И вот на глазах у всех разворачивалась необычная динамика. Тот, кто был убежден в правильности новой восточной поли­тики, чувствовал, что все одобряют его мысли. Поэтому он громко и уверенно выражал свою точку зрения. Те, кто отвергал новую восточную политику, чувствовали се­бя в изоляции, замыкались, отмалчивались. Именно та­кое поведение людей и способствовало тому, что первые чувствовали себя сильнее, чем были в действительности, а последние — слабее. Эти наблюдения в своем кругу по­буждали и других громогласно заявлять о своих взглядах или отмалчиваться, пока — как по спирали — одни в об­щей картине состояния общества явно набирали мощь, другие же полностью исчезали из поля зрения, станови­лись немы. Такой процесс можно назвать «спиралью молчания».

Сначала это была просто гипотеза. С ее помощью лег­ко поддавались объяснению наблюдения предвыборного лета 1965 г. Тогда упоминание рядом имен Людвига Эр- харда и английской королевы способствовало росту сим­патий населения к правительству. Популярный Эрхард готовился к своей первой предвыборной борьбе в качест­ве канцлера, радовали солнечная погода и визит англий­ской королевы, которая разъезжала по стране, ее то и де­ло приветствовал Эрхард. При почти равном раскладе го­лосов за ХДС/ХСС и СПГ было удовольствием причис­лять себя к сторонникам ХДС, которая со всей очевид­ностью будет правительственной партией. Резкий рост ожиданий победы ХДС/ХСС на выборах в бундестаг от­ражал климат мнений.

«Эффект попутчиков в последнюю минуту»

Ни в 1965 г., ни в 1972 г. намерения избирателей с самого начала не были очевидными; в обоих случаях почти до дня выборов они казались не связанными со взлетом и паде­нием уровня мнений. В этом можно видеть хороший знак: по крайней мере намерения голосовать не похожи на фла­ги на ветру и обнаруживают значительную стабильность. Однажды австро-американский социальный психолог и исследователь выборов Пауль Ф. Лазарсфельд, говоря об иерархии стабильности мнений4, в качестве ее вершины назвал намерения голосовать, как якобы особенно устой­чивые, медленно поддающиеся новому опыту, новым на­блюдениям, новой информации, новым мнениям. В кон­це концов влияние климата мнений все же сказывается на намерениях голосовать. Дважды мне приходилось наблю­дать «сдвиг последней минуты», давление общественного мнения, что приносило кандидату дополнительные 3- 4% голосов. Лазарсфельд, будучи свидетелем подобного явления еще в 1940 г. во время выборов американского президента, назвал его «эффектом оркестрового ваго­на»5, за которым следуют другие. Согласно же общепри­нятому объяснению, каждому как бы хочется быть с по­бедителем, считаться тоже победителем.

Быть на стороне победителя? Большинство людей вряд ли так претенциозны. В отличие от руководящего слоя они не ожидают для себя постов и власти. Скорее речь идет о более скромных вещах, о стремлении не чувство­вать себя в изоляции, которое, по всей видимости, свойст­венно всем нам. Никому не хочется быть таким же одино­ким, как упомянутая выше студентка со значком ХДС, одиноким настолько, что не видишь глаз соседей по дому, встретившись на лестнице, что коллеги по работе не са­дятся рядом... Начинаем почти на ощупь собирать сотни признаков того, что человек не пользуется симпатией, что он — в кольце отчуждения.

Демоскопическое интервью выявляет тех, кто чувству­ет себя изолированно в общении: опрашиваемые отвеча­ют, что у них нет знакомых. Такие люди скорее других участвуют в «сдвиге последней минуты» — в 1972 г. мы смогли доказать это повторным опросом одних и тех же

избирателей перед выборами и после. Лица со слабым са­мосознанием и ограниченной заинтересованностью в политике тянули с участием в выборах до последнего мо­мента. Большинство подобных попутчиков по причине своей слабости, несомненно, далеки от намерения разде­лить лавры победителя — стоять рядом с музыкантами и играть на трубе. Выражение «С волками выть»* точнее все­го отражает ситуацию попутчиков: Или лучше: ситуацию людей. Попугчик настолько страдает от мысли, что другие отвернутся от него, что можно легко манипулировать его чувствительностью и вести его, как на веревочке.

Боязнь изоляции представляется движущей силой, раскручивающей спираль молчания. «Выть с волками» не совсем приятное состояние, но если оно не под силу че­ловеку, не желающему разделять распространенное убеж­дение, то ведь можно и молчать — это вторая возмож­ность смягчить страдания. Английский социальный фи­лософ Т. Гоббс писал в 1650 г., что молчание можно ис­толковать как знак согласия, потому что в случае несог­ласия так легко сказать «нет»''. Он определенно ошибался насчет легкости несогласия, ноГиз рассуждений Гоббса ясно видно, что молчание чаще истолковывается как со­гласие.

В поисках явления

Когда рассматриваешь такой процесс, как спираль молчания в качестве гипотезы, то есть две возможности прове­рить ее достоверность. Если она действительно существу­ет, если это процесс реализации или гибели убеждений, то он не мог не привлечь исследователей прошлого. Мало ве­роятно, что такой процесс ускользнул от внимания чутких и вдумчивых наблюдателей, какими были философы, юристы, историки, описывавшие людей и мир вокруг се­бя. Приступив к поискам, я натолкнулась на обнадежива­ющий знак в прошлом, обнаружив точное описание дина­мики спирали молчания в опубликованной в 1856 г. А. де Токвилем истории Французской революции. Говоря

Автор, видимо, имеет в виду русскую пословицу: «С волками жить — по-волчьи выть». — Прим.ред.

о падении французской Церкви в середине XVIII в., он, в частности, отметил, что презрение.к религии стало тогда всеобщей и господствующей страстью среди французов. Серьезной причиной для этого, по его мнению, было «оне­мение» французской Церкви. «Люди, придерживавшиеся прежней веры, боялись оказаться в меньшинстве предан­ных своей религии. А поскольку изоляция страшила их более, чем ошибки, они присоединялись к большинству, не изменяя своих мыслей. Взгляды одной лишь части на­ции казались мнением всех и именно поэтому вводили в неодолимое заблуждение как раз тех, кто был виной этого обмана»7.

Продвигаясь в глубь веков, я повсюду обнаруживала впечатляющие наблюдения и замечания на интересую­щую меня тему: у Ж.-Ж. Руссо и Д. Юма, у Дж. Локка, М. Лютера, Макиавелли, Яна Гуса и, наконец, у античностых авторов. То были скорее заметки на полях, нежели глубо­кие рассуждения. Но реальность спирали молчания стано­вилась все более ощутимой.

Вторая возможность проверить достоверность гипоте­зы обеспечивается эмпирическим исследованием. Если феномен спирали молчания существует, его можно из­мерить. По крайней мере сегодня, когда уже почти пол­столетия широко применяется инструментарий репре­зентативных опросов, социально-психологические явле­ния не могут ускользнуть от внимания наблюдателя. Та­кого рода инструментарий был придуман, чтобы вы­явить процесс спирали молчания, об этом речь пойдет в следующей главе.

Примечания

1 L е о n h а г d t R. W. Der Kampf der Meinungsforscher. Elisabeth Noelle-Neumann: «Ich wiirde mich gar nieht wundern, wenn die SPD ge- wanne». —DieZeit, 17. September 1965.

2. D a v i s о n W. Phillips. Public Opinion. Introduction. — Sills D. L. (Ed.). International Encyclopedia of the Social Sciences. New York, 1968, vol. 13, p. 188-197.
3. См.: Noelle-Neumann E. Return to the Concept of Powerful Mass Media. — Studies of Broadcasting, № 9, March 1973, p. 67-112.
4. См.: Lazarsfeld Paul P., Bernard Berelson, Hazel Ci a u d e t. The People's Choice. How the Voter Makes up his

Mind in a Presidential Campaign. New York, London: Columbia, 1944 (194S, 196S), p. XXXVI f.

5. Ibid., p. 107-109.
6. См.: Hobhes T h. The Elements of Law. Natural and Politic. London. 1969, p. 69.

7Tocqueville A. de. L'Ancien regime et la revolution. — Oeuvres completes, vol. 2. Paris, 1952. Цит. по нем. изд.: Das alteStaatswesen und die Revolution. Leipzig, 1857, S. 182.

Глава II

ДЕМОСКОПИЧЕСКАЯ ПРОВЕРКА ГИПОТЕЗЫ

«Инструментарий» звучит, может быть, необычно, вызы­вая представления об аппаратуре — от небольших прибо­ров до гигантских конструкций с солнечными батареями. То, что стоит в анкете, что сформулировано как вопрос ин­тервью и часто смахивает на игру, — это и есть инстру­менты наблюдения. Ответы репрезентативной выбороч­ной группы на эти вопросы выявляют мотивы и поступки, на которых" вероятно, основывается такой процесс, как спираль молчания.

Гипотеза о спирали молчания предполагает, что мы наблюдаем за своим окружением, чутко воспринимаем, что думает большинство других людей, каковы тенден­ции, какие установки усиливаются, что возьмет верх. Можно ли это доказать?

«Откуда мне знать?»

В январе 1971 г. мы предприняли первую попытку подсту­питься к спирали молчания, предложив респондентам се­рию из трех вопросов.

Вопрос относительно ГДР: «Как Вы считаете, следует ли ФРГ признать ГДР как второе немецкое государство или нет?»

Независимо от Вашего личного мнения по этому воп­росу ответьте: «Как Вы думаете, большинство людей в ФРГ за или против признания ГДР? Что, по Вашему мнению, произойдет, как изменятся взгляды через год: больше или меньше людей, чем сегодня, будут выступать за призна­ние ГДР как второго немецкого государства?»

НАБЛЮДЕНИЯ ЗА ОКРУЖАЮЩИМ — КЛИМАТ МНЕНИЙ

«Независимо от Вашего личного мнения по этому воп­росу ответьте: Как Вы думаете, будет большинство лю­дей "за" или "против"... Что, по Вашему мнению, про­изойдет через год, как изменятся мнения людей...» Вполне вероятно, что большинство опрошенных должны были бы ответить: «Откуда мне знать, что думает большинство, как будет дальше? Я ведь не пророк!» Но люди не отвечают так на эти вопросы. От 80 до 90% репрезентативной выбороч­ной совокупности населения старше 16 лет оценивают мнение окружающих, как будто это само собой разум'ёю- щеёся дело (см. табл: 1).

Таблица 1

Люди, как правило, решаются судить о том, на чьей стороне в спор­ном вопросе окажется большинство населения. В таблице представлены двенадцать примеров из 50 тестов, вклю­ченных в представительные опросы общественного мнения населе­ния (1—2 тыс. интервью) в 1971-1979 гг. Вопрос к Нерпой теме: «Отвлекаясь от Вашего собственного мнения, как Вы думаете, большинство людей в ФРГ "за" или "против" при­знания ГДР?» Аналогичным образом формулировались вопросы к другим темам.
Темы интервью для оценки «Как об этом думает большинство людей?»	Доля опрошенных, давших оценку, %
Признание ГДР (январь 1971 г.)	86
Принять меры против распространения гашиша и ЛСД (январь 1971 г.)	95
Ввести строгие законы для охраны чистоты воздуха и воды (март 1971 г.)	75
Прерывание беременности (апрель 1972 г.)	83
«За» или «против» смертной казни? (июль 1972 г.)	90
«За» более сильное политическое влияние Франца Иозефа Штрауса (октябрь—ноябрь 1972 г.)	80
«За» или «против» принудительного кормления заключенных (февраль 1975 г.)	84
Можно ли принять на работу судьей члена ГКП? (апрель 1976 г.)	82

Продолжение табл. 1

Темы интервью для оценки «Как об этом думает большинство людей?»	Доля опрошенных, давших оценку, %
Нравится ли ХДС./ХСС? (август 1976 г.)	62
Нравится ли СПГ? (август 1976 г.)	65
«За» или «против» строительства новых атомных электростанций? (сентябрь 1977 г.)	85
Курить в присутствии некурящих (март 1979 г.)	88
Средняя конкретных оценок но 55 темам	82

ОЖИДАНИЯ КАК ВЫРАЖЕНИЕ КЛИМАТА МНЕНИЙ

Источник: Алленсбахский архив, опросы 2068, 2069, 2081, 2083, 2087, 301 1, 3028, 3032/11, 3047, 3065.

Несколько менее уверены респонденты в оценках буду­щего. Но и этот вопрос не повисает в пустоте. В январе 1971 г. почти 3/5 опрошенных высказали предположение, как изменятся мнения в будущем. Ожидания были до­вольно определенны: 45% полагало, что увеличится число людей, которые будут поддерживать признание ГДР в ка­честве второго немецкого государства, а 16% — что их чис­ло уменьшится (см. табл. 2).

Таблица 2

Тест готовности высказаться о будущем развитии мнений, например по вопросу признания ГДР в январе 1971 г. Вопрос: «Как, на Ваш взгляд, изменятся мнения через год — больше или меньше людей, чем сегодня, выскажутся за признание ГДР в ка­честве второго немецкого государства»?
	Население старше 16 лет, %
Через год больше людей будет «за» признание ГДР	45
Больше будет «против»	16
Не знаю	39
	100 п = 1979

Источник: Алленсбахский архив, опрос 2068.

Результат напомнил мне наблюдения 1965 г. И тогда большинство респондентов на вопрос: «Как Вы думаете, кто победит на выборах?» — не возразили: «Откуда мне знать?», хотя это был бы вполне резонный ответ, если учесть демоскопичёские данные, которые месяц за меся­цем отражали предвыборную гонку кандидатов на равных. Нет, ожидания проявлялись тогда все яснее и яснее, и не без последствий, как показали события в последние мину­ты голосования. Если перенести наблюдения 1965 г. на 1971 г., следовало ожидать спирали молчания в пользу признания ГДР.

Открытие новой способности человека — восприятие климата мнений

Пытаясь установить, поддается ли гипотеза об отмалчи­вании эмпирической проверке, мы вслед за первым опы­том в январе 1971 г. многократно апробировали похожие серии вопросов. И каждый раз находили подтверждение тому, что население имеет представление о мнении боль­шинства и меньшинства, о частотных распределениях мнений «за» и «против» — независимо от того, были опуб­ликованы демоскопические данные или нет и какие, — как это произошло в 1965 г. (см. табл. 3).

Таблица 3

ОЦЕНКИ БУДУЩЕГО КЛИМАТА МНЕНИЙ

Какой лагерь будет сильнее, какой слабее? Многие люди отваживаются судить от том, какой лагерь в спорном вопросе окажется сильнее. В таблице представлены шесть примеров из 25 тестов на основе 1- 2 тыс. интервью с представительными для населения выборками (1971-1979 гг.). Вопрос: «Как, на Ваш взгляд, изменятся мнения через год: тогда боль­ше или меньше людей, чем сегодня, будут "за"...?»
Темы для оценки дальнейшего развития мнений	Доля опрошенных, высказавшихся о развитии мнений в ближайшем будущем (через год), %
Признание ГДР (январь 1971 г.)	61
«За» или «против» общества личных достижений? (август 1972 г.)	. 68

Темы для оценки дальнейшего развития мнений	Доля опрошенных, высказавшихся о развитии мнений в ближайшем будущем (через год), %
Совместная жизнь молодой пары без оформления брака (февраль 1973 г.)	79
За более сильное политическое влияние Франца Иозефа Штрауса (март—апрель 1975 г.)	72
«За» или «против» смертной казни? (июль—август 1977 г.)	87
Строительство новых атомных станций (март 1979 г.)	81
Средняя конкретных ответов о дальнейшем развитии мнений по 27 темам	75